Мамы-мафия: крёстная мать

Гир Керстин

– Нет, спасибо. – Я грустно наносила красную краску на стену. Почему Труди всё время попадаются не те? Что себе думает высший порядок, постоянно подсовывая ей типов, которые её используют?

– Это Антон! – крикнула Труди. – Он выпьет с нами кофе. Ты действительно не хочешь коньяка?

Антон? Я на цыпочках подкралась к лестнице и посмотрела через перила. Это был действительно Антон. Без Эмили. И что ещё удивительнее, без галстука.

Я нагнулась ещё ниже. Антон в свитере, шортах и кроссовках – я такого ещё не видела.

Толстая капля

краски шлёпнулась с валика на середину прихожей. Антон поднял голову и посмотрел на меня.

– Я бегал, – пояснил он. – И я подумал, заскочу и поздороваюсь.

– Привет, – ответила я хрипло. Во рту у меня внезапно пересохло. Потому что я представила себе, как бы это было, если бы я не красила, а в соблазнительном неглиже (в моём представлении у меня такое имелось) открыла дверь. Мы с Антоном могли бы вместе принять душ…

– Молоко, сахар? – крикнула Труди из кухни. Ах да, она тоже была здесь.

– Чёрный кофе, пожалуйста, – сказал Антон. У него были длинные ноги, хорошо сложенные, с развитой икорной мускулатурой. И волосатые. Не как у обезьян и не чуть-чуть волосатые, а вполне нормально обросшие волосами. Мне это нравилось.

Я спустилась по лестнице и поцеловала его.

– Ты знаешь, что я тебя ещё не видела без галстука? – нежно спросила я.

– При беге я его не ношу, – ответил Антон. – Ты знаешь, что ты вся закапана красной краской?

– Я делаю ремонт в спальне.

Антон поднял бровь.

– И какой она была до того?

– Зелёной, – ответила я.

– Вы хотите оставаться в прихожей? – спросила Труди. Она протянула Антону чашку и прошла перед нами на кухню. – Чёрный для вас, Антон, с молочной пеной тебе, Констанца. Всё на столе. А для меня с коньяком и корицей. У меня была обессиливающая ночь, если это кого-то интересует. Антон, вас беспокоит то, что у Констанцы есть дети?

– Нет, – сбитый с толку, ответил Антон и сел на стул. В сером свитере он выглядел ужасно соблазнительно. И он немного вспотел. О Боже, у меня подгибались колени, когда я на него смотрела.

– Ну вот видите! И Констанцу не беспокоит то, что у вас есть дети. Но её беспокоит, что у моего нового друга есть дети. Как вы это находите?

Антон снова поднял бровь.

– Меня не беспокоит то, что у твоего друга есть дети, – сказала я. – Меня беспокоит, что он оставил своих детей, зная тебя всего лишь несколько дней.

– Он их не оставил, – возразила Труди. – Он всего лишь выехал из дома.

– Это одно и то же, – заметила я.

– Это не так. Антон, что вы на это скажете?

– Э-э-э, – не очень красноречиво ответил Антон. – Ну, я…

Но Труди не дала ему продолжить:

– Видишь, Антон тоже считает это несправедливым с твоей стороны. Ты же не знаешь Петера. Ты ничего о нём не знаешь.

– Только то, что он знакомится с женщинами в бане.

Труди сердито посмотрела на меня.

– У тебя сегодня совершенно ядовитая зелёная аура, – сказала она. – Если бы я хуже тебя знала, я бы подумала, что

ты не хочешь, чтобы я была влюблена и счастлива.

– Мне надоело утешать тебя всякий раз, когда ты шлёпаешься задницей на почву реальности, – возразила я. – И мне надоело выслушивать, что все те типы, которые используют тебя и разбивают тебе сердце, являются учебными подарками, посылаемыми тебе ангелами.

– Тебе не нравится, что Петер всё ещё женат, верно?

– Кроме всего прочего, – ответила я.

– Потому что ты, разумеется, идентифицируешь себя с его женой, – сказала Труди. – Тебе по-прежнему надо проработать глубокую травму, потому что Лоренц бросил тебя. И поэтому ты сейчас автоматически считаешь свиньями всех мужчин, которые оставляют свои семьи.

– Это всё чепуха, – ответила я. – Я и раньше так считала. Мне всё равно, является ли этот Петер свиньёй, меня интересует только то, может ли эта свинья сделать тебя счастливой дольше, чем на пару недель. Ты можешь гарантировать, что на сей раз всё серьёзно?

– Нет, не могу! Я что, ясновидящая? – ответила Труди, которая частично зарабатывала на жизнь тем, что предсказывала людям их будущее. – Антон, вы адвокат по разводам. Скажите же что-нибудь по этому поводу. Есть ли гарантия счастливых отношений?

– Нет, – ответил Антон. – Но есть определённые предпосылки, которые…

– Видишь! – перебила его Труди. – Жизнь – игра. Иногда надо на что-то решиться! Возьмём, к примеру, Антона и тебя. Кто сможет гарантировать, что вы вместе состаритесь?

Я слегка покраснела. Труди, эта пройдоха, знала совершенно точно, что наши отношения с Антоном находились ещё в самом зародыше.

– Никто нам этого не гарантирует, – фыркнула я на неё. – И это, вероятно, является причиной того, что Антон до сих пор не переехал ко мне! – Не говоря уже о других вещах.

Антон снова вздёрнул бровь.

– По тебе, так я должна всю жизнь одиноко сидеть в своей двухкомнатной квартире и рассказывать кошкам о моих многочисленных упущенных шансах, – обвиняюще сказала Труди. – О странах, которые я могла посетить, о детях, которых могла родить…

Я удивлённо сморгнула.

– Что это значит? Ты всегда говорила, что считаешь замужество мещанством и имела больше чем достаточно детей в твоих прошлых жизнях.

– Это было до того, как я познакомилась с Петером.

Я потеряла дар речи.

– Теперь ты видишь, как серьёзно я это воспринимаю, – сказала Труди. – Ах, Констанца, как бы мне хотелось, чтобы ты чувствовала то же, что чувствую я! Он виртуоз в постели! До сих пор я только слышала о множественных оргазмах, но с тех пор, как я узнала Петера, я наконец ощутила, что это такое. – Она с наслаждением замурлыкала. – И что касается эрогенной вагинальной зоны: я всегда думала, что её выдумали женщины, чтобы позлить мужчин, но Петер знает, где она находится. И я нашла точки на его теле, для которых вообще нет названий. Мы думаем над тем, а не провести ли нам вместе курсы на эту тему. Ты бы поучаствовала?