Мамы-мафия: противоположности разъезжаются
Шрифт:
– Хм, – сказала я.
– Я знаю, что ты настроена критически, поскольку это проект общества матерей, – заметила Мими.
– Вот именно, – ответила я. – Боюсь представить себе, каково бедным детям, попавшим в их семьи.
– Или бедным семьям, – заключила Нелли.
*
В четверг утром зазвонил телефон.
– Фрау Бауэр? – спросил незнакомый женский голос. – Слава Богу,
– Да, здесь я и собираюсь оставаться, а в Тунис я не поеду, большое спасибо.
– Это Мёллер из канцелярии «Альслебен и Янссен», – ответила женщина.
– Вот оно что. Добрый день, фрау Мёллер. – Фрау Мёллер была секретаршей Антона. Я называла её «Деревянные очки», конечно, когда она не слышала.
– Не знаю, что делать, – сказала Деревянные очки. – Герр Альслебен уехал по делам в Ганновер, наша вторая сотрудница заболела, а герр Яннсен в отпуске. Я не могу оставить рабочее место, герр Альслебен выключил мобильник, у его родителей никто не отвечает, и до его брата я тоже не могу дозвониться…
– Что-то с Эмили? – испуганно перебила я её. О Боже! Может, она упала на уроке физкультуры с гимназической стенки, она же такая хрупкая…
– Её няня больна, – сказала Деревянные очки. – Она всегда болеет по четвергам. И всякий раз она звонит мне, и мне приходится всё улаживать. Если бы у нас было такое отношение к работе, мы бы давно были безработными. Ну да, что взять со студентки! Вы можете забрать Эмили из школы?
Я испытала такое облегчение от того, что Эмили не упала с гимназической стенки, что я тут же ответила «Конечно». Положив трубку, я, правда, испытала неприятное чувство. Что, если это хитро подстроено Антоном? Я попробовала позвонить ему на мобильник, но он он действительно был выключен.
Поскольку дождь лил как из ведра, я отправилась в детский сад пешком и с тремя зонтами.
– Сегодня мы опять забираем Эмили из школы, – сообщила я Юлиусу. – И если ты поторопишься и наденешь сапоги, то ты сможешь по дороге попрыгать по всем лужам, которые найдёшь.
Это было несколько поспешное обещание, поскольку вся дорога до школы была в лужах. Хотя Юлиусу можно было лишь по разу прыгать в каждую из них, мы подошли к школе только тогда, когда звонок уже прозвенел.
Эмили нигде не было видно, и её класс был пуст.
С Юлиусом за руку я топталась по коридору.
– Я ищу Эмили Альслебен, – обратилась я к какой-то женщине, на которой не было пальто, а значит, она могла оказаться учительницей.
– Ох, тут как раз кое-что случилось, – ответила женщина. – Пройдёмте, остальные уже собрались в комнате медсестры.
Я опять почувствовала страх.
– Она ранена?
– Нет, не думаю, – ответила женщина, заводя меня в маленькую комнату, полную людей. Сплошь женщины и дети.
У стены стояла Эмили, её пальто лежало на полу. Рядом с ней стояла плачущая девочка с длинными толстыми косами.
На одной из кушеток лежал мальчик и плакал. Ещё два мальчика выглядели так, как будто они тоже вот-вот заплачут.
Эмили не плакала,
– Мне жарко, – сказал Юлиус.
– А вы кто? – спросила меня одна из женщин. Поскольку она была в пальто, я заключила, что это одна из матерей.
– Я… – начала я. Я – кто? Эмили будущая мачеха? Эмилин кошмар? – Я пришла за Эмили, – наконец сказала я. – Что здесь произошло?
– Мы это узнаем только тогда, когда Юстина осмотрит врач, – ответила другая женщина. Юстин был, очевидно, мальчик на кушетке. Я его узнала – это был тот рыжий парень, который недавно обозвал Эмили «косоглазой». Между его ног лежал пакет со льдом. – Хорошо, что я вовремя пришла, иначе они бы ещё неизвестно что с ним сделали.
– Кто? – спросила я.
– Ну, эта камикадзе и её подружка, – ответила женщина. – Вы бы видели, как метко она целилась в него ногой. А Юстин стоял спиной к стене и не мог защищаться. – Я видела, что она дрожит от ярости.
Но я, к сожалению, не поняла ни слова.
– Кто кого ударил? – спросила я. – И почему?
– Это мы и должны выяснить, – ответила седовласая женщина в очках. – Давайте пройдём в зал для конференций и подождём остальных родителей.
Мы гуськом последовали за ней. Юстина поддерживала его мать. Я взяла у Эмили пальто.
– С тобой всё в порядке? – спросила я. – Тебя тоже ударили?
– Нет, – ответила Эмили. – А где Луиза?
– Заболела, – сказала я.
Маленькая девочка с косами, плача, осталась стоять в углу.
– Это камикадзе? – спросила я Эмили.
– Это Валентина, – ответила та.
– Я хочу к маме, – сказала Валентина.
– Мне жарко, – опять сказал Юлиус. В зале для конференций я сняла с него пальто и сапоги, чтобы он не пропотел.
– Что мы тут делаем? – спросил он.
Я ответила, что сама точно не знаю, посадила его на подоконник и посоветовала незаметно наблюдать оттуда за развитием событий.
Затем я попыталась осмотреться. В комнате присутствовали: седовласая женщина, очевидно, директриса, фрау Бергхаус, классная Эмили, ещё одна учительница, очевидно, классная Юстина и двух других мальчиков. Ещё присутствовали мама Юстина, до сих пор дрожащая от гнева, Валентина, Эмили, Юстин, оба других мальчика, Юлиус на подоконнике и я. Пока мы рассаживались, в комнату ворвались ещё две женщины, очевидно, матери обоих мальчиков, которых, судя по озабоченным возгласам матерей, звали «Тимо» и «Маленький домовой».
Когда все расселись, а Юстин получил свежий пакет со людом между ног, директриса обратилась к фрау Бергхаус:
– Кроме Юстина, кто-нибудь ранен?
Фрау Бергхаус покачала головой.
– Во всяком случае, никаких физических ран.
– Мой Юстин – не драчун, – заявила мать Юстина. – Я бы хотела, чтобы он им был! Мальчиков учат, что нельзя бить девочек, и тут такое! Я точно видела, как эта бестия ударила его между ног. Причём прицельно! – При этом она указала на Эмили, а Юстин громко всхлипнул.