Мамы-мафия: противоположности разъезжаются
Шрифт:
– Привет, Корали, – ответила я. – Это Неллин айпод?
– Пожалуйста, не слушай её, – сказал Ронни.
На щеках Корали появились ямочки.
– Нет, это не Неллин айпод. Это мой. То есть это наш общий. Я хотела зелёный, но цвет выбирала моя сестра.
– Ну вот видишь, – сказал Ронни.
– Можно посмотреть? – Я перевернула айпод. – Ну, какое совпадение. Твою сестру тоже зовут Нелли Вишневски, или почему здесь выгравирано её имя? И день рождения у неё в тот же день.
Корали вырвала у меня вещицу
– Э… это какая-то путаница! – пролепетала она.
– О Боже, – сказал Ронни. Мими не сказала ничего.
Корали поняла, что ей надо менять тактику. Она расплакалась.
– Я этого не хотела! Но он очень классный, мне всегда хотелось иметь такой, и в конце концов я забыла его в своём кармане. Я собиралась его вернуть, честно. Я только хотела им немного попользоваться.
– Я могу наконец его забрать? – сказала я, протягивая руку. Корали неохотно положила в неё айпод. Из её больших глаз катились слёзы.
– Спасибо, – сказала я.
Мими и Ронни с поникшими плечами стояли у столика. Мне их было очень жаль.
– Всё в порядке, – сказала я. – Сейчас мы всё выяснили.
– Ничего не в порядке, – всхлипнула Корали, с душераздирающим видом глядя на Мими и Ронни. – Вы теперь не меня захотите…
Ронни и Мими ожили.
– Конечно, мы тебя захотим, – вскричал Ронни, а Мими обняла Корали.
– Но я гадкая в-воровка, – всхлипывала Корали. – Вы больше не можете меня любить. Я вас так разочаровала!
Йес!
– Нет, не говори так, – сказала Мими. А Ронни добавил:
– Все люди совершают ошибки, даже взрослые.
– Ну, я пойду, – сказала я, качая головой.
– Подожди! Мы сейчас вернёмся, хорошо, детка? – Мими погладила Корали по рыжим кудрям. Корали храбро кивнула. Я не могла не восхищаться её актёрским талантом.
– Пожалуйста, извини, Констанца, – крайне смущённо сказал мне Ронни в коридоре. – Мне так жаль насчёт того, что я тебе наговорил.
– Всё в порядке, – ответила я. – Ты просто её защищал.
Мими взяла меня за руку.
– Прости его. Он немного ослеплён, – сказала она. – Но ей нужны такие люди, как он. Которые принимают её такой, какая она есть. Конечно, понадобится время, но когда-нибудь она сможет быть с нами совершенно откровенной.
Да, когда вы составите завещание в её пользу, тогда наверняка.
– Не обижайся на неё, Констанца, – сказал Ронни севшим голосом. – Ей всего одиннадцать. И у неё тяжёлая жизнь.
И у Мими глаза были на мокром месте.
Глубоко тронутая, я обняла их обоих.
– Я вас так люблю, – сказала я. – Разве вы не видите, что вы созданы для детей? Не важно, своих или приёмных.
– Ты имеешь ввиду, что мы такие добросердечные болваны, которых даже маленькая девочка может обвести вокруг пальца? – сказал Ронни.
– Я имею виду, что вы можете без оглядки любить даже
– …нас ждёт, может быть, ребёнок, – сказала Мими, глядя Ронни в глаза.
– А лучше сделайте это сами, – добавила я.
*
Ноябрь прошёл в серо-дождливом однообразии с температурой чуть выше нуля. Искусно смастерённые фонарики для детского сада пришлось упаковать в целлофановые мешки, чтобы они не промокли, а Юлиус сильно простудился – он схватил насморк и кашель, которые не проходили целый месяц. Поэтому папины выходные он провёл не у папы, а со мной, поскольку Лоренц не хотел, чтобы кашляющий ребёнок заразил его нерождённых близнецов.
В связи с этим мои выходные с Антоном пропали, но я не очень печалилась по этому поводу, потому что я стала бояться момента, когда Антон дотронется до моей груди. Я не могла себе представить, что у нас опять будет безудержный секс, пока мы не выясним вопрос с узелком. Я пока не рассказала об этом никому, кроме Антона. Да и зачем? Если узелок окажется безобидным, то все будут только напрасно беспокоиться.
Четверги с Эмили и Валентиной стали регулярным мероприятием, и мне очень нравилось, что за обеденным столом сидит так много детей, только Нелли иногда ворчала.
– Куда не ступи, везде дети, – говорила она.
Домашние задания девочки всегда делали самостоятельно и очень быстро, потом они играли в зимнем саду, где собралось уже довольно много Эмилиных игрушек. Кроме того, они вместе сочиняли книгу. В тетрадке. Про двух маленьких зайчат, зимующих в норке. Иногда, если нам везло, они зачитывали нам с Нелли отрывки.
Нелли очень потешалась над зайчатками. Пока однажды я не показала ей письмо, которое она мне написала в первом классе.
«ДраГАЯМамаПраСтиЧТоЯткаяПлахая», – значилось там.
– Что это за язык? – спросила Нелли.
– Это значит, дорогая мама, прости, что я такая плохая, – ответила я. – Вот как ты писала, когда была в возрасте Эмили и Валентины.
– Но мне удалось поступить в гимназию, – ответила Нелли, правда, понизив голос. – Да, я признаю, что они обе действительно умные маленькие девочки. Но тем не менее смешно, как эти зайцы вяжут себе шапочки из мха. Мне интересно, что там будет дальше, а тебе?
Время до появления Даши, приходившей за дочерью, всегда пролетало очень быстро. В момент Дашиного прихода Валентина ещё не хотела идти домой, поэтому мы с Дашей привыкли пить кофе или чай и разговаривать.