Man and Boy, или История с продолжением

Парсонс Тони

— Все в порядке? — улыбнулась она.

— Да. Все в порядке.

И мы влились в оживленную толпу в смокингах и вечерних платьях, собравшуюся на церемонию награждения.

* * *

— И лучший дебютант… — Соблазнительная девушка из отдела прогноза погоды теребила конверт.

— …Эймон Фиш, — наконец выкрикнула она. Эймон поднялся, точно пьяный, он улыбался шире и радовался сильнее, чем, вероятно, ему хотелось показать перед камерами. Проходя мимо, он обнял меня с искренним чувством.

— У

нас все получилось, — кивнул он.

— Нет, — возразил я. — Это у тебя получилось. Иди и забери свою награду.

Через его плечо за соседним столиком я увидел Марти Манна и Сибхан: Марти — в ярком жилете, какие носят люди, полагающие, что надевать черный галстук, все равно, что курить трубку или носить теплые домашние тапочки; Сибхан — тонкая и классная в чем-то белом и прозрачном.

Она улыбнулась. Он поднял вверх большие пальцы. Позже, когда все награды уже раздали, они подошли к нашему столу.

Хотя Марти был слегка пьян и слегка зол, он очень старался быть любезным.

Я представил их Сид и Эймону. Если Марти и вспомнил, что Сид — та самая женщина, которая однажды вывалила целый поднос спагетти ему на колени, он этого не показал. Он поздравил Эймона с наградой. Сибхан поздравила Сид с замечательным платьем.

Сибхан не спросила: «А чем вы занимаетесь?» Она была слишком умна и деликатна, чтобы задать подобный вопрос, так что Сид не пришлось говорить: «Ах, я сейчас работаю официанткой». И Сибхан не пришлось смущаться. Они просто стали общаться в той легкой, с виду естественной манере, которой владеют только женщины.

Они разговаривали о том, что надевать в подобных случаях, а Марти заговорщAицки обнял меня за плечи. У него было убитое, разочарованное выражение человека, который долгие годы мечтал запустить свое собственное ток-шоу, а когда это свершилось, обнаружил, что не может пригласить к себе никого, с кем стоило бы разговаривать.

— Можно тебя на пару слов? — спросил он, нагнувшись ко мне.

«Ну вот, — подумал я, — теперь он хочет, чтобы я вернулся. Сейчас, увидев, как хорошо идут дела у Эймона, он хочет, чтобы я вернулся в его шоу».

— У меня к тебе большая просьба, — сказал Марта.

— Какая?

Он придвинулся ближе.

— Ты мой старый друг, и я хочу, чтобы ты был свидетелем на моей свадьбе.

«Даже Марти» — подумал я.

Даже Марти мечтает о том, чтобы все было правильно, хочет найти свою половинку, открыть в другом человеке целый мир. Точно так же, как и все остальные…

— Эй, Гарри, — окликнул меня Эймон, глядя на девушку из отдела прогноза погоды, проходящую мимо, и ерзая на стуле из-за внезапно поднявшегося давления в штанах. — Угадай, с кем я сегодня трахаюсь?

…Ну, надеюсь, что он это проделывает не со всеми на этом свете.

* * *

В доме было слишком много света — и в окнах первого этажа, и в окнах второго, хотя

должно было виднеться лишь слабое свечение торшера в гостиной.

К тому же из моего дома неслась музыка — громкие, рокочущие басы и те подпрыгивающие ударные, от которых того и гляди случится сердечный приступ. Новая музыка, жуткая новая музыка раздавалась из моего музыкального центра.

У меня создалось впечатление, как будто мы попали сюда по ошибке.

Кто-то возился в темноте палисадника. Даже несколько человек. Парень и девушка обнимались перед открытой входной дверью. Еще один парень прятался возле урны и блевал прямо на свою куртку и штаны.

Пока Сид расплачивалась с шофером такси, я вошел в дом.

Это была вечеринка. Подростковая вечеринка, — По всему дому были рассыпаны юнцы в одежде «Поло», целующиеся, совокупляющиеся, пьющие, танцующие и блюющие. В особенности блюющие. Еще одну парочку выворачивало наизнанку во дворе: я увидел их в кухонное окно.

В гостиной Пэт в пижаме раскачивался под музыку на одном конце дивана, в то время как на другом конце Салли тискал какой-то толстый юноша. Пэт улыбнулся мне — правда, весело? — а я оглядел причиненный ущерб: пивные банки, содержимое которых было разлито на паркет, окурки, потушенные о столик, остатки пиццы на мебели и черт его знает что за пятна на кроватях на втором этаже.

В общей сложности их было человек десять или двенадцать. Но впечатление складывалось такое, что здесь хозяйничала целая орда монголов. Хуже того, это было похоже на гротескную рекламу каких-то чипсов, или легкого алкоголя, или хлопчатобумажных брюк, где молодые люди обоих полов отвязываются по полной программе. Вот разве что отвязывались они у меня в гостиной.

— Салли!!! — завопил я. — Что происходит… твою мать?!

— Гарри, это Стив, — ответила она со слезами счастья на глазах, указывая на тучного парня, барахтающегося на ней. Тот искоса взглянул на меня поросячьими глазками, в которых не отражалось ничего, кроме гормонального кретинизма и девяти банок светлого пива.

— Он свалил от этой старухи Ясмин Макгинти, — сказала Салли. — Он вернулся ко мне. Правда, клево?

— Ты что, спятила? — спросил я. — Ты не в своем уме или просто идиотка, Салли? Я не могу понять!

— Ох, Гарри, — протянула она разочарованно. — Я думала, ты поймешь. Уж кто-кто, а ты должен был меня понять.

Музыка неожиданно прекратилась. Сид стояла возле музыкального центра и держала шнур с вилкой в руках.

— Пора убрать эту грязь, — громко сказала она. — Живо взяли мешки для мусора и чистящее средство. Поищите под раковиной.

Стив сполз с Салли, застегивая свои гигантского объема брюки и презрительно кривясь на взрослых, испортивших ему вечеринку.

— Лично я отчаливаю, — сообщил он с таким видом, как будто был родом с Беверли-Хиллз, а не Масвел-Хилл.