Мандаринка на Новый Год
Шрифт:
— Привет, Ник.
— Привет, Люба.
— Как дела?
— Торпидно, — он подошел к окну в ординаторской. Снег идет — крупными хлопьями.
— Тор… что? Это как? — опешила она.
— Без ярко выраженных реакций со стороны организма. Вялотекуще, в общем.
— Понятно, — она немного помолчала, обдумывая услышанное. Потом решилась. — Слушай, тор… торпеда ты моя…
А
Ник тоже молчал — видимо, так же «мою торпеду» переваривал.
— Я сказать хотела… Точнее, предложить. В общем, у меня сегодня дома никого не будет. Часов до одиннадцати точно. А, может, и до двенадцати. Родители на каком-то приеме-фуршете. Ресторан и прочий разврат.
— Разврат? Разврат — это хорошо.
На самом деле, пять минут назад он мечтал только об одном — доползти до дому и отрубиться. День просто жуткий, устал — физически, но больше эмоционально. К тому же, не высыпался в последние дни. Что изменилось? Она позвонила. Нет, спать он хочет по-прежнему. Но отказаться от этой возможности — слишком большое расточительство, учитывая их ограниченные возможности к такого рода встречам.
— Разврат будет у родителей в ресторане. А я тебя приглашаю на чай.
— Обожаю чай. Я тогда после работы сразу к тебе.
— Договорились. Только ты… — немного замялась, но потом решила продемонстрировать свою взрослость и ответственность, — в аптеку зайди — к чаю купи… чего-нибудь.
— Угу. Куплю. Ты ж не знаешь, какие… хм… торты нужны.
Люба не выдержала и хихикнула. Почему-то с ним даже на самые сложные и деликатные темы говорить легко.
— Да что там знать-то? Все просто, по-моему. King size? Или как — XXL?
— Какие мы грамотные, просто удивительно. Давай, я лучше все-таки сам.
— Ну, раз ты стесняешься… — Ник на другом конце трубки хмыкнул. — Сам — так сам. До встречи.
Нажимает отбой. Спать он меньше хотеть не стал. Но настроение определенно улучшилось.
Она все успела — принять душ, освежить гладкость кожи в нужных местах и даже пять минут потратить на выбор белья. Да, определенно, вот это. Весьма закрытый по крою фасон компенсировался возмутительно прозрачным кружевным исполнением. А еще ей нравились вот эти белые атласные бантики по бокам. Оглядела себя в зеркало. Даже себе она нравится. Ник должен оценить! Хотя… он может и не заметить. Люба улыбнулась своему отражению. Ей кажется, что она его уже знает достаточно для того, чтобы предположить, что так вполне может случиться. Ник определенно может поторопиться и просто не оценить всей этой красоты. И что? А она даже и не расстроится. Главное, что она чувствует себя уверенно. Она безупречна. Бросив последний взгляд в
И хорошо, что она не решилась реализовывать эту идею. Потому что выглядел Ник как-то так, что… Она даже не решилась его поцеловать. И он тоже не поцеловал ее. Вроде бы улыбается, а в глазах, уголках губ словно притаилось что-то. Она даже не знала, что сказать после привычного: «Привет». И выдала вдруг неожиданное — неожиданное с учетом ее только что весьма игривого настроения.
— Ты голодный?
— Не откажусь, если предложат, — он как-то виновато улыбнулся. — День просто сумасшедший сегодня, ни присесть, ни поесть.
— Плов будешь?
— Ооо… — простонал Ник. Причем практически с той же интонацией, что и в совершенно… другой, горизонтальной ситуации. — Плооов… от Стаса Санычааа…
— Давай, раздевайся, — усмехнулась она.
А после они все же оказались в ее комнате, на ее кровати. Но совершенно не так, как она себе это представляла. Ник привалился к стене, устроил ее привычно на коленях, спиной к себе, обхватил поперек живота и уткнулся лбом ей в шею. Выдохнул тепло.
— Люб… ты меня сейчас убьешь… и права будешь сто раз… но этот плов меня подкосил.
— Кончил в процессе поглощения плова?
— Я не кончил. Я кончился.
— Я всегда знала, что не выдерживаю никакой конкуренции с папиным пловом.
— Да не в тебе дело! — он повернул голову и теперь прижимался к основанию ее шеи щекой.
–
Просто день сегодня выдался тяжелый… очень.
Ладно. Она справится. Она переживет. Ничего страшного. Ей только что отказали. Надо называть вещи своими именами — ей именно отказали! — и надо учиться принимать это. Наверное, так случается со всеми когда-нибудь в первый раз, рано или поздно. Наверное, для этого даже могут быть веские причины. А сейчас главное — сохранить лицо.
— Ник, — она старалась говорить ровно. — Ты не обязан передо мной оправдываться. Ты мне ничего не должен. Не хочешь — кто же тебя неволит…
— Любааа, — простонал он ей между лопаток. — Да какое там «не хочешь»! Просто…
А потом он взял ее за плечи и повернул лицом к себе. Несколько секунд смотрел в глаза, словно пытаясь прочитать там что-то. А потом поцеловал.
— Слушай… не надо… через силу… если ты устал…
— Поздно. У меня уже сменились приоритеты. Хочу тебя. Очень. Пожалуйста…
Он действительно не заметил черного откровенного кружева не ней. И случилось все довольно быстро и бурно. Но, самое главное — уже совсем не больно и даже приятно, очень даже приятно. И еще она определенно рассчитывала на продолжение. Сладкое продолжение — как в прошлый раз.