Мангазея

Шестёра Юрий

– Стало быть, Роман Федорович все-таки разрешил поход на Турухан, – удовлетворенно сказал воевода, как бы рассуждая сам с собой. – Да к тому же еще прислал и команду казаков. – Размышляя таким образом, он постукивал пальцами по столу. А затем, как бы очнувшись, строго посмотрел на посетителя:

– И сколько же, молодец, казаков в твоей команде?

– Десять, не считая меня.

– Изрядно, конечно, но для похода, сдается мне, будет, пожалуй, маловато. Так же, между прочим, считает и Роман Федорович, – кивнул он на грамоту, лежавшую на столе перед ним. – Но этот вопрос решаемый, – заключил воевода и, как бы подводя предварительный

итог, хлопнул ладонью по столу. – Ну что же, будем готовить поход на Турухан.

«Решительный человек, – отметил Афанасий, – и к тому же деятельный. Ведь, как оказалось, мысль об организации этого похода принадлежит именно ему».

– Итак, начнем с определения численности отряда. Тебя, десятник, как следует из грамоты, зовут Афанасием? – И неожиданно рассмеялся: – Так ты же ведь и сам представился! Как же велико, однако, почтение к своему начальнику! – усмехнулся воевода, глянув на грамоту. – Ну да ладно. А вот как будет тебя по батюшке?

Тот смущенно улыбнулся:

– Савельевичем. Однако по моему чину это не имеет значения. Поэтому обращайтесь ко мне просто по имени.

Воевода, с видимым интересом глянув на десятника, согласно кивнул головой.

– А к вам разрешите обращаться по имени и отчеству.

– А вот как ты, Афанасий, обращался к тобольскому воеводе? – хитровато прищурившись, спросил тот.

– По имени и отчеству.

– Вот видишь, и это к князю. А ко мне, дворянину, уж и тем более, – и, решив, что взаимоотношения между ними выяснены, продолжил: – Роман Федорович наказал возглавить поход тебе. Так?

– Так, Давыд Васильевич.

Воевода вздохнул:

– Честно говоря, я бы и сам с удовольствием возглавил его, да вот незадача – не по чину. – Он красноречиво развел руками. – И сколько же, по твоему разумению, должно быть служилых людей в твоем отряде?

– Вопрос далеко не простой, Давыд Васильевич.

Тот согласно кивнул головой.

– Прежде всего надо определиться с наличием средств передвижения по воде.

Воевода непонимающе посмотрел на него.

– Дело в том, что, как мне представляется, поход должен проходить только летом.

– Это само собой, ибо зимой у нас будет полярная ночь, да и снегу, почитай, по пояс, – согласился тот.

– Но из реки Таз в реку Турухан можно пройти, как мне представляется, только через волок. А какова его длина и каков на нем уклон? Никто ведь толком-то и не знает.

– Не совсем так, Афанасий. В начале этого лета с Турухана-реки вернулись некие промышленные людишки. Потому-то у меня и возникла мысль организовать туда поход для подчинения племен лесных ненцев, живущих по Турухану, и обложения их ясаком, о чем я и отписал Роману Федоровичу в Тобольск. Так вот с одним из них я тебя и сведу. Будет тебе, думаю, о чем поговорить с ним, – улыбнулся воевода, радуясь тому, что смог преподнести десятнику дорогой, как он был уверен, для него подарок. – Да он, пожалуй, вполне может быть и проводником твоего отряда.

– Так ведь это же совсем другое дело, Давыд Васильевич! – обрадовался тот. – И тем не менее коч, даже малый, для похода на Турухан не годится – уж слишком тяжел. А потому, разумею, нужны дощаники. А сколько их можно набрать в Мангазее?

– Два есть точно. Да ты их, кстати, должен был видеть у пристани. – Тот согласно кивнул головой. – Да еще один, по весне, до того как вскроется

река, смогут построить на плотбище мастеровые в течение месяца. Но не больше, ибо там всего один уставщик [29] , да и корабельных мастеровых как кот наплакал, – вздохнул воевода. – Итого получается три дощаника.

29

Уставщик – корабельный мастер.

Афанасий прикинул:

– Ежели на каждый дощаник посадить по десять человек, ибо более на них, наверное, не поместится, – и вопросительно глянул на воеводу, а тот утвердительно кивнул головой, – то получается отряд из тридцати человек. Думаю, что этого будет вполне достаточно. Ведь, чай, не такое же у лесных ненцев большое племя? – он снова вопросительно посмотрел на воеводу.

– Людишки, что побывали на Турухане, не говорили об их великом множестве. Однако, как ни крути, отряд менее тридцати человек никак не получается, – вздохнул тот. – Да еще ведь надо присовокупить проводника и толмача [30] из местных ненцев.

30

Толмач – переводчик.

– Это так, – подтвердил Афанасий. – Однако надобно было бы прихватить с собой еще и товаров на обмен с инородцами на мягкую рухлядь хотя бы на первое время, да пропитания для отряда почитай что на год. Так что непременно нужен будет еще, хотя бы один, и четвертый дощаник. И не менее того.

Воевода чуть ли не с тоской посмотрел на него:

– Да где же я его тебе возьму, дорогой ты мой человек? Ведь ежели строить еще один дощаник на плотбище, то уйдет еще целый месяц, а лето-то у нас ох какое короткое. И как мне прикажешь быть?

Афанасий задумался, а затем неуверенно посмотрел на воеводу:

– Может быть, попросить у тобольского воеводы прислать еще одного уставщика да корабельных мастеровых некоторое число? Ведь если поход на Турухан удастся, то все равно потребуются для перевоза мягкой рухляди еще многие дощаники…

«А десятник-то мужик с головой, – удовлетворенно подумал воевода. – Думает не только о дне сегодняшнем, но печется и о днях будущих. А ведь с таким подходом можно смело просить Троекурова о помощи. Ведь если поход десятника увенчается успехом, в чем я ничуть и не сомневаюсь, то прибыток государевой казне будет немалым. А плотбища, как известно, ведь есть не только же в Тобольске».

– Мыслишь правильно, Афанасий. Пожалуй, отпишу об этом Роману Федоровичу. Думаю, он не откажет в помощи.

Тот облегченно откинулся на спинку стула.

– Теперь об инородцах, – продолжил воевода, считая вопрос о численности отряда решенным. – Как говорили те люди, которые побывали на Турухане, лесные ненцы, или самоеды, как они именуют себя, так же, как и местные, или тундровые, живущие по реке Таз, относились к ним дружелюбно. А посему, пройдя реку Турухан до ее впадения в Енисей, большую, как и Обь, сибирскую реку, поставишь там Туруханское зимовье. Оно-то и будет пунктом сбора ясака. А кроме того, и опорным пунктом для дальнейшего продвижения русских в Сибирь, уже за Енисей.