Манифест персонализма

Мунье Эмманюэль

В ряду других причин этого бракоразводного процесса между художником и вкусами публики необходимо отметить государственно-капиталистическую централизацию, которая во Франции вынуждает любого художника, который хотел бы надеяться на то, что будет услышан, вести жизнь в соответствии с парижской модой; она отделяет художника от его публики, лишает источников вдохновения, прельщает его красивой, но уж какой-то искусственной жизнью и, что самое главное, отдает его в руки торговцев картинами и придворной публики — кастовой и снобистской. Нужно ли говорить, что для нас децентрализация художественной жизни не означает признания первичной значимости сюжетности или «местечковой живописности»: впрочем, так ли уж свободен от заданной сюжетности и формализма художник с Монпарнаса или музыкант-профессионал, как они это считают? Нет, истинный художник повсюду найдет для себя темы творчества: опять-таки необходимо (а именно этого мы

и хотим, требуя разгрузить Париж) вырвать его из рук владельцев денег и узкого круга людей и приблизить к публике. Речь идет не о том, чтобы вновь отправить гения в тихую провинцию, а о том, чтобы с его помощью встряхнуть провинцию, сегодня еще мертвую, но обладающую неисчерпаемыми возможностями. Централизация — это тираническое состояние, это нечто среднее между движением к корням и движением к универсальности. Эти оба движения должны слиться в одно и дать потерявшему чувство жизни человеку (в том числе и внутри большого города) конкретные привязанности и чувство универсальности.

Затем необходимо подумать о том, как обеспечить подлинную встречу между публикой и художником, которая ныне почти никогда не происходит иначе, как в искусственно созданных и весьма локализованных местах: музеях, галереях, концертных залах и т. п. Необходимо, чтобы искусство, как это некогда было с церковным искусством, народными танцами, празднествами, вновь оказалось непосредственно включенным в повседневную жизнь каждого человека, будь то на заводе, в деревне, в семейном очаге, в общественном месте. Пусть крестьяне вновь обретут желание проводить празднества с танцами, плясками, представлениями, праздниками урожая, пусть рабочие хотят трудиться на красивых заводах и сами создают их, пусть вера избавится от всех религиозно-декадентских глупостей и вновь научится прославлять себя с помощью живописи. И пусть все это вернется не искусственным путем, не по воле нескольких меценатов, чье богатство катится к упадку, а благодаря возможностям наших чувств и самой поэзии. Становится очевидным, что мы, трудясь над обновлением духовного состояния нашей эпохи, непосредственно трудимся ради искусства.

Когда публика полностью пробудится ото сна, художнику уже не придется ублажать прихоть человека, диктующего свой стиль, и человека с огромным кошельком. К его творчеству будут питать интерес все большее и большее число индивидов, а также спонтанно организующихся коллективов, принципиально отличающихся от коллективного администратора, который извне управляет публикой. Именно так некогда требовали своей церкви диоцезы^{30}, чтобы участвовать в ее жизни непосредственно; сегодня любительские объединения, общественные союзы будут диктовать свой спрос на художественное творчество (в такой форме ранее во Франции в ряде случаев осуществлялась поддержка театров или свободной прессы). И хотя их вкусы, должно быть, тоже не всегда безупречны, но по меньшей мере это будет бесспорным прогрессом, поскольку соперничество займет место безразличия.

Чтобы преодолеть апатию, мы, конечно, рассчитываем на необходимое вмешательство государства. Но, по нашему мнению, это должно быть вмешательство юридическое, а не управленческое. В соответствии с предложенным нами порядком взимания налога [49] , будет установлен определенный процент взноса каждого человека, предназначенного для культурно-художественных учреждений, процент обязательный, но выплачиваемый добровольно. Таким образом, культурно-художественному движению будет обеспечена определенная финансовая поддержка при отсутствии какого-либо давления со стороны, и единственным критерием его распределения станут вкусы публики. Если же эти вкусы окажутся дурными, то только самим творческим деятелям надлежит использовать свое влияние, чтобы исправить их, руководствуясь в этом таким стимулом, как свободное завоевание душ. Быть может, благодаря этому художник, как и любой человек, в один прекрасный день сможет получать от постепенно развивающихся общественных служб все, что ему необходимо для жизни, и ему (ему одному в условиях, когда всюду господствует труд) не придется, как это сегодня часто случается, иметь вторую профессию помимо своей собственной, которая и без того требует от него полной самоотдачи. В остальном же нельзя стремиться к тому, чтобы вовсе уберечь художника от какого бы то ни было риска; он сам должен быть последним среди тех, кто мог бы на такое согласиться.

49

. Mounter. De la propri'et'e capitaliste `a la propri'et'e humaine / Oeuvres. V. 1. Paris, 1961.

Мы не строим никаких иллюзий относительно творческой ценности всякого рода манифестов. Одно только

художественное произведение будет служить нам доказательством и аргументом. Тем не менее, когда человеческие души подвергаются переделке при полной неразберихе, манифесты могут способствовать сплочению усилий, взывать к мужеству, обуздывать анархию и создавать благоприятную почву для беспрецедентного расцвета творчества.

Впрочем, уже сегодня, когда мы ждем рождения произведений, к созданию которых призываем, может осуществляться одна из так называемых негативных задач всеми теми, кто живет одним днем; такого рода негативные задачи решаются, когда перед проведением основных работ распахивают целинные земли, разрушают лачуги, сносят старые фундаменты.

Необходимо прежде всего изменить нашу привычную критику. Ныне существуют лишь два допустимых способа критики: пристрастная и несправедливая критика самого создателя, которая является для него как бы особым способом самоутверждения и самораскрытия перед лицом художественных произведений, создаваемых другими; суждение компетентного человека, делающего свое дело с полной ответственностью, стремясь вызвать непосредственный контакт художника с публикой и помочь ему в необходимой борьбе против собственной предвзятости и недостатков, против снисходительного отношения к самому себе. Быть может, сюда следовало бы добавить художественную критику, которая создает почву вокруг какого-либо произведения, хотя ее суждения могут быть диаметрально противоположными и, строго говоря, не относиться к критике как таковой. Во всех этих случаях критика должна сама быть произведением искусства только во вторую очередь.

Однако малознающие и некомпетентные люди под видом критики породили быстро разрастающуюся, громоздкую и нудную литературную псевдокритику, основывающуюся на поверхностных впечатлениях, праздных умствованиях, неуклюжих патетических суждениях, претенциозных мнениях и прикрытом недоброжелательстве. Не знающее границ развитие печатного дела дает возможность большому числу людей жить за его счет, и они, лениво прозябая и избегая какой бы то ни было ответственности, создают эту никчемную, но весьма обильную критику. Сотни прихлебателей крутятся вокруг одного и того же блистательного произведения и болтают о нем. Они принадлежат к категории бесполезных посредников: им нет места в храме искусств.

В противоположность этой индивидуалистической, эгоцентрической и пустячной критике мы хотели бы со всей решительностью, избегая снисхождения и болезненного самолюбия, утвердить такое критическое рассмотрение, в котором участвовал бы каждый человек, не боящийся ни мнений, ни личностей, ни разоблачений, умеющий выражать свои мысли ясно и четко и благодаря силе своего проникновения в глубину изучаемого явления способный услышать призывы, которые в скрытом виде содержатся в глубинах самого критикуемого произведения. Для начала придется многое разрушить и там и сям, ибо мы утонули в потоке посредственных произведений и получаемых ими почестей. Повсюду творческое движение должно прежде всего осознать необходимость некоторых вполне конкретных разрушений и только потом ждать всходов своей деятельности. Принимаясь за эти разрушения, необходимо, по меньшей мере, испытать глубокое всепоглощающее чувство любви, которое гораздо более требовательно, нежели безразличное отпущение грехов. В силу своей неотложности это движение сумеет найти путь к свету.

Надо будет также в ожидании хозяина хотя бы немного навести порядок в самом доме искусства. В той огромной толкотне, которая началась сразу после войны, гениальные дети внесли слишком много путаницы в художественные дела — в живопись, архитектуру, музыку, поэзию (нужно ли добавлять сюда и кино, рискуя быть побитыми за то, что говорим о нем не без колебания и только в скобках?). Стремясь отыскать сущность каждого из них, необходимо на первых порах провести четкие разграничения, чтобы яснее увидеть суть дела, но не упустить из виду их взаимодействия, следуя академическому пристрастию к «жанрам»; все это надо выполнить как предварительную работу, которая ныне представляется самой неотложной. Мы считаем, что она тесно связана с созданием и утверждением общей эстетики, которая одна только способна положить конец путанице, содействующей диктату снобизма, той путанице, заложниками которой мы все оказались.

Выделяя специфические черты каждого из видов искусства, мы не должны забывать о том, что растущая специализация видов искусства и отделение их друг от друга чреваты как путаницей, так и бесконечными раздорами, могут носить искусственный и декадентский характер. Объединяя художников различных видов искусства в единое движение, имеющее гуманистическую направленность, вдохновляя их на создание произведений общечеловеческого содержания, подчиняя архитектора, живописца, музыканта, киноартиста, режиссера одной и той же цели и свободной коллективной дисциплине, мы надеемся многое сделать для их сплочения.