Маникюр для покойника
Шрифт:
– Извини, всю неделю занят. Даже хорошо, что редко встречаемся, каждый раз словно праздник, а то надоедим друг другу…
Неизвестно, сколько бы продлилось подобное состояние, но однажды Леночка увидела в магазине огромное двуспальное одеяло из овечьей шерсти. Костя постоянно мерз и давно мечтал о таком.
Обрадованная Лена моментально купила одеяло. Продавщица выдала ей огромный, почти несминаемый и довольно тяжелый тюк. Женщина призадумалась. Тащить через полгорода к себе домой поклажу не хотелось, нести в находящийся
– Это твой день, дорогая, – ласково щебетал мужик, – в остальные не появляйся. В будни частенько наведывается мама, она у меня дама серьезная, может наговорить гадостей…
Лена поколебалась и решила один раз нарушить неписаное правило. Уже захлопывая дверь, женщина поняла, что совершила глупость. Из кухни доносилось пение. Маменька явно готовила сыночку калорийный обед. Костюмерша хотела бросить одеяло у входа и убежать, но тут в прихожую вылетела тетка и грозно поинтересовалась:
– Кто там?
Литвинова замерла, как громом пораженная. Стоящая перед ней дама в цветастом фартуке совершенно не походила на вредную старушку, а если она все же являлась матерью Константина, то, очевидно, владела средством Макропулоса, потому что с виду элегантной блондинке можно было дать не больше тридцати.
– Вы к кому? – спросила «маменька».
Лена еле-еле отлепила язык от нёба и залепетала:
– Одеяльце тут вот купила, очень хотела…
– Ничего не понимаю, – всплеснула руками женщина и крикнула: – Костик, поди сюда!
Дверь из ванной распахнулась, и на пороге появился актер в махровом халате и с мокрой головой.
– Что такое, Ниночка? – бархатным, ласковым голосом поинтересовался он у блондинки.
Лена вздрогнула и почувствовала дикий укол ревности. До сих пор она считала, что подобным тоном Костя разговаривает только с ней. Тем временем Катуков отвел от лица полотенце, увидел Лену, вздрогнул и расхохотался:
– Говорил же, приходи только в субботу!
– Хочешь сказать, что это твоя мама! – злобно прошипела Лена, ткнув в сторону нагло улыбающейся блондинки пальцем.
– Нет, – вновь засмеялся Костя, – знакомься, это Нина. – Потом повернулся к женщине в фартуке и сказал: – А это…
– Погоди, погоди, – остановила его блондинка, – дай сама догадаюсь… Рита, правильно?
– А что, еще какая-то Рита есть? – помертвевшими губами спросила Лена, садясь в прихожей на стул.
Почему-то отказывались служить ноги, а в висках мелко-мелко застучали молоточки. Нина с жалостью глянула на Лену, потом тихонько толкнула Костика. Тот подошел к костюмерше и нежно произнес:
– Пойдем побалакаем.
Лена
– Просил же только по субботам появляться, сама виновата!
Лена почувствовала, как по щекам поползли слезы.
– Ты меня не любишь!
Костик задумчиво повертел в руках зажигалку.
– Нет, люблю.
– Зачем тогда Нина?
Любовник отошел к окну, покачался на пятках, потом взъерошил всегда аккуратно уложенные волосы и сообщил:
– Хорошо, попробую объяснить.
Почти полтора часа актер пытался вложить в голову Лены две простые мысли. Во-первых, он не приспособлен для житья с одной женщиной, во-вторых, кроме костюмерши, у него есть еще две – Нина Никитина и Рита.
– Они знали про меня? – всхлипнула Лена.
Котик кивнул. Костюмерша зарыдала. Катуков принялся капать в стакан валерьянку. Он уже смирился с мыслью, что день пропал и придется выслушивать истерику.
Успокоилась Лена к вечеру. Костик поймал такси и сказал:
– Спасибо за одеяло, жду в субботу.
Литвинова только кивнула, но в выходной не поехала по знакомому адресу, просто не могла переступить порог квартиры мужика и лечь на диван, где до нее весело проводили время другие. Пару раз Костя сам приезжал к ней в гости, но это было уже не то, очарование встреч пропало. Потом они примерно месяц не встречались, сталкивались только по работе. Затем Костя пришел в гладильную и прямо спросил:
– Я так понимаю, что нашим отношениям конец?
Лена лишь кивнула.
– Тогда верни ключи.
– Для другой понадобились? – фыркнула костюмерша, роясь в сумке. – Мне жизнь поломал, за следующую принялся?
– Ты сама не захотела больше встречаться, – отрезал Костик и ушел.
Впрочем, он попытался сохранить с костюмершей видимость добрых отношений. Всегда улыбался ей при встречах, осведомлялся о здоровье, иногда даже дарил букетики. Кое-кто в театре пребывал в уверенности, что у них до сих пор длится роман…
Я подождала, пока Лена выговорится, и осторожненько наступила на больную мозоль:
– Не знаете случаем, Нина и Рита где живут?
Литвинова принялась тереть нос довольно грязным платком. Молчание затянулось.
Я решила действовать, как милиционер:
– Кто-то из любовниц убил Костю, разве справедливо, если преступница останется безнаказанной?
Костюмерша уставилась в окно, потом с усилием выговорила:
– Нина – парикмахер, в салоне «Эльдорадо» работает, на Кустанаевской, фамилия ее Никитина. Рита – кассирша из супермаркета на Тверской, впрочем, есть и еще одна – Яна, в школе 2593 преподает, в новом районе, Куракино. Учительница младших классов, представляю, чему она детей научит! Наверное, у Катукова три бабы – это норма. Кобель он!