Маникюр для покойника
Шрифт:
Я только вздохнула. Ну до чего меняется мир! Лет десять тому назад этот мальчик покраснел бы как рак, наткнувшись в аптеке глазами на «гигиенический» пакет. А сейчас вовсю рекламирует мне товар, рассказывая о толщине, всасывающей способности и изумительной мягкости «Олвейс-ультра». Интересно, как он отреагирует, когда сообщу, что данный предмет нужен Аде?
– Найдите какие поменьше, для моей собачки…
Коробейник и глазом не моргнул. Ткнув красным пальцем в зеленую коробку, он сообщил:
– Для сучек берут
Купив упаковку, я понеслась домой, поглядывая на часы. Слава богу, в квартире пока никого не оказалось. В коридоре на полу повсюду валялись клочья разноцветной бумаги, а Муля и Рейчел не вышли встречать нас с Адой. Недоумевая, я стала поднимать обрывки и тут же поняла, что случилось. Оставшись вдвоем, Муля и Рейчел залезли в брошенную сумку, вытащили упаковку замороженных котлет и, не слишком мучаясь, сожрали аппетитные «Богатырские».
– Ну погодите, – пообещала я, снова натягивая куртку, – вернусь, мало не покажется.
Вскоре в кастрюльке кипела вода. Господи, а еще различные журналы спорят, что провозгласить едой столетия. Ну конечно же, сосиски! И поставить памятник тому мяснику, который первым придумал набить бараньи кишки фаршем. Как просто, зашвырнул в воду – и готово!
Минут через десять в коридоре раздались голоса, и Сережка быстрым шагом влетел в кухню.
– Привет, Лампадель! Кусать есть чего-нибудь?
– А как же, – успокоила я, – садитесь.
Юля, Кирюшка и Сережа быстро плюхнулись на стулья. Я спросила:
– Кому сколько вкусных сосисочек? – и открыла крышку.
– Четыре! – крикнул старшенький.
– Пять! – быстро добавил младшенький.
– Не жадничайте, – велела Юля, – по три хватит, обжоры. Ну, Лампочка, миленькая, давай скорей!
Но я просто потеряла способность двигаться. В кипящей ключом воде болталось нечто невообразимое, больше всего напоминающее куски перекрученного серпантина, только сделанного не из бумаги, а из колбасного фарша. Подцепив изогнутую ленту вилкой, я вытащила ее наружу.
– Это чегой-то такое? – в изумлении уставился на бывшую сосиску Сережка.
Я молчала. Кирюшка ловко сдернул «змею», кусанул и доложил:
– А ничего, вполне съедобно, только вид страхолюдный.
Юля напряженно хихикнула:
– Не беда, съедим и такие, садись, Лампочка.
– Да уж, – бормотал Сережка, – тебе, Лампа, следует вручить орден повара «Обе руки левые».
Я почувствовала, как слезы подступают к глазам, и быстренько выскочила в ванную. Не хватало только расплакаться у них на глазах. Закрыв дверь на щеколду, я уткнула лицо в чей-то халат и вдруг услышала вдалеке Юлин голос:
– Тебе, Сережка, язык узлом завязать надо, видишь же, что Лампа ничего не умеет, и смеешься над ней. Ну, переварила сосиски, с кем не бывает? Ее надо ободрить, похвалить, а не ехидничать. Себя вспомни!
– А я что? Я ничего, – ответил Сергей. –
– Не знаю, – вздохнула Юля, – но раз уж пустили человека в дом, не следует над ним потешаться. Согласна, она немного не в себе, но ведь это еще не повод для насмешек!
– Помните, как мусечка привела Калерию Львовну, которую дочка не хотела забирать из больницы домой? – спросил Кирюшка. – Она еще уверяла, будто тараканов можно дрессировать, и они станут выходить из укрытий четко по часам, в момент кормления?
– Ага, – буркнул Сережа, – потом три недели выводили насекомых.
– А Валя, которая бегала зимой и летом босиком в магазин? – не успокаивался мальчик.
– Еще Женя, приковывавшаяся на ночь к батарее, чтобы снять статическое электричество, – пустился в воспоминания старший брат, – потом жила Люся, она принципиально отказывалась мыться, и меня тошнило, когда она поднимала руку…
– Вот видите, – довольно резюмировала Юля, – на их фоне Лампа просто ангел, только готовить не умеет.
– Кстати, стирать, убирать и гладить тоже, – добавил Сережка.
– И потом, ну почему бы не посмотреть рецепт в поваренной книге.
Я чуть не завопила от злобы. Да я это пособие изучала целый день в метро. Но там готовка супа описана как кошмар, десять часов простоишь у плиты! А насчет сосисок… Их вообще в книге не упоминают, есть, правда, рецепт «Солянка». Но в нем просто сказано – отварите сосиски. А в какую воду кидать, сколько кипятить – нет. Неужели все женщины России родились с умением готовить, а я жуткое исключение?
– Эй, Лампадель, поди сюда! – донеслось из кухни.
Шмыгнув последний раз носом, я пошла на зов.
– Ой, не могу, – хохотала Юля, тыча пальцем в Аду, – сейчас умру, гляньте, она похожа на борца сумо.
Я прыснула, девушка и впрямь ловко подметила. Толстый задик Ады, обтянутый черными, узенькими трусиками, выглядел очень комично.
– Зачем ты на нее бельишко нацепила? – спросил Сережка.
– У собаки течка, – пояснила я, наливая чай, – мебель испачкает.
– Надо же! – удивилась Юля. – Первый раз слышу, что для животных штанишки шьют, мы для Рейчел всегда из Киркиных шортиков мастерили, но получалось сплошное уродство, а эти такие хорошенькие, с кружавчиками, прямо самой хочется померить.
– Тебе очень пойдет, – фыркнул Кирюшка, – прикинь, где дырка для хвоста окажется!
– Молодец, Лампочка, – не успокаивалась Юля, – здорово придумала…
Я почувствовала настоящую благодарность. Девушка нахваливала меня так, словно я сама за две минуты сшила восхитительные трусики.
– Молодец-то молодец, – вздохнул Сережа, – только мы, если станем питаться одними пельменями, скоро заработаем гастрит, колит и умрем в жутких судорогах. Причем очень скоро, потому что другие блюда Лампа просто не сумеет готовить.