Мантык, охотник на львов
Шрифт:
— Нтъ, Коля… Гд же мн знать-то? — вздохнула Галина. — Мн было два года всего, когда я ухала изъ Россіи.
Коля налилъ чашку, подвинулъ къ постели сестры стулъ и поставилъ на него тарелку съ подковкой и чашку съ чаемъ, а самъ устроился подл стула, на полу.
— Вотъ ты, и мамочка тоже все возитесь, хлопочете… Цлые дни… У мамочки и ночью работы, работы… Просто безъ конца… Ужасъ, какъ жалко смотрть…
— Да, мамочку очень жалко, — сказалъ тихо Коля.
— Ну и вотъ… видишь-ли…
— Ничего, покамстъ, не вижу.
— Ахъ не перебивай, пожалуйста… Это скучно. Ты знаешь, что мн сегодня приснилось?
— Откуда же мн знать, когда меня весь день не было
— Ты понимаешь, Коля, мн ужасно больно, что я маленькая… а теперь еще и больная… что я должна учиться… Что я… не могу помогать бдной мамочк…
— Подростешь… Будешь и помогать, — спокойно сказалъ Коля.
— Сегодня я проснулась рано… Очень рано. Совсмъ было темно. Но я уже знаю: — тро. Когда утро, — по иному горятъ огни въ город и не шумитъ подземная дорога. Вижу: — мамочка встала. Тихо, чтобы насъ не разбудить, закрыла лампочку отъ меня синей бумагой. Зажгла ее. Лампочка загорлась не ярко, по утреннему тускло. Будто и она усталая. Мамочка присла въ углу на стул. Вижу я: — очень усталая мамочка. Еле двигается. Зваетъ.
Не выспалась, бдная. Взяла мои чулки, блье, сидитъ, иглой водитъ… Чинитъ… штопаетъ. Долго работала такъ… А я гляжу, чуть щелочками глаза пріоткрыла, слжу за мамочкой. Кончила она работу и сейчасъ — примусъ разожгла и стала прибираться, пыль стирать. Сама въ туфляхъ, тихая, ходить, едва замтно и все что нибудь длаетъ… А ей, я знаю, впереди цлый день работы въ ресторан. Посуду мыть, подавать, накрывать… Ужасъ, какъ мн стало жалко мамочку! И вотъ, представь себ, съ этими моими мыслями я, должно быть, заснула… Да, нтъ… не заснула я, а такъ мн представилось… Ты понимаешь, ужасно это странно вышло. Будто я опять лежу, такъже прищуривъ глаза, наблюдаю… опять утро… Только совсмъ другое утро. И мамочка еще не вставала, а такъ сладко, сладко спить. Въ комнат темно. Окно едва сретъ. Внизу прогудлъ первый поздъ подземной дороги. Я знаю: — значить пять часовъ. Очень рано. И такъ тихо, тихо пріоткрывается дверь. Чуть слышно. И входить… котъ.
— Какой котъ? — спросиль Коля.
— Котъ мадамъ Булэ — Маркизъ. Сро-зеленый, въ черныхъ полосахъ, очень пушистый… Только… ты слушай… Онъ совсмъ необыкновенный былъ котъ… Такой большой, какъ ты… Нтъ… встань пожалуйста. Я очень тебя прошу… — капризно протянула Галина.
Коля покорно всталъ.
— Да… пожалуй, чуть-чуточку побольше тебя. Ну, знаешь, совсмъ необычайный котъ. И ничуть даже не страшный. Такой ласковый. Знаешь, вошелъ… и, какъ мама, сейчасъ же синей бумагой лампочку завсилъ и лапкой штепсель повернулъ, свтъ открылъ. Быстрый такой… Слъ на стулъ. Какъ человкъ… Хвоетъ спустилъ сбоку, разобралъ мамину работу и сталъ шить и чинить. Прямо, знаешь, удивительно, какъ онъ все длалъ. Нитку зубами скусилъ и опять проворно лапками работаетъ. И все мурлычетъ… А мамочка сладко, сладко спитъ.
Галинка разсмялась отъ радости. Она выпила чашку чая, отставила ее на стул и продолжала:
— Ну и знаешь, я все наблюдаю за нимъ, а онъ, кончилъ, значитъ, шить, сложилъ работу и за примусъ принялся, кофе готовить. Примусъ разжегъ и сталъ комнату прибирать, пыль снимать, и все такъ мягко, такъ тихо.
— Это теб все приснилось. Читала теб въ воскресенье мамочка «Руслана и Людмилу» Пушкина:
«И днемъ и ночью котъ ученый Все ходитъ по цпи кругомъ. Идетъ направо — пснь заводитъ, Налво — сказку говорить»…
Помнишь? Вотъ теб и приснился такой ученый котъ.
— Ахъ нтъ, да нтъ же, Коля! Ну, какъ ты не понимаешь! Ужасно было странно. Такъ странно, ты и представить себ не можешь. Ну, знаю же, что это все во сн, а въ то же время — такъ ясно, будто и правда
— Глупости, Галинка, говоришь.
Но Галинка не слушала брата. Она не по дтски вздохнула и печально сказала:
— А какъ мамочк то легче бы тогда стало, если бы и правда Маркизъ приходилъ ей помогать.
Коля взялъ чашку Галинки, вымылъ ее и снова сталъ наставлять на примусъ чайникъ. Галинка слдила за нимъ съ постели. Глаза ея заблестли. Она посмотрла, какъ Коля раскладывалъ на тарелк подковки и догадалась: — гости будутъ.
— Коля, — тихо позвала она брата. — Ддушка Мантыкъ придетъ, правда?
Коля, молча, кивнулъ головой.
II
МАНТЫКЪ СТАРЫЙ И МАНТЫКЪ МАЛЫЙ
Самой большой радостью для Галинки и Коли было, когда къ нимъ приходили Мантыки — ддъ со внукомъ. Съ Мантыками Ладогины познакомились на пароход, когда уходили изъ Россіи. Въ давк и суматох Наталья Георгіевна съ двухлтней Галинкой, съ еще маленькимъ Колей, съ вещами — корзиной, старымъ чемоданомъ, узлами и чайниками совсмъ пропала бы. Наталья Георгіевна и вещи растеряла бы и дтей не знала бы, куда устроить, если бы вдругъ подл нея, на сходн, не оказался кряжистый, крпкій старикъ въ измятомъ англійскомъ френч [4] со старыми серебряными погонами съ двумя малиновыми выгорвшими полосками и въ синихъ шароварахъ съ лампасами такого же блекло малиноваго цвта. Старикъ взялъ Наталью Георгіевну крпко за руку и сказалъ сурово:
4
Англійскій военный мундиръ, названъ такъ по имени генерала Френча, отличившегося въ войн англичанъ съ бурами въ Южной Африк въ 1900–1901 годахъ.
— Вы постойте, барынька, постойте. Все устрою, все оборудую… Абрамъ, помоги мальчику.
И такой же мальчикъ, какимъ былъ тогда Коля, только крпче Коли и росле, загорлый, съ темными мозолистыми руками, отобралъ отъ Коли узлы, взялъ у Натальи Георгіевны чайникъ и пошелъ проталкиваться по сходн. Старикъ забралъ отъ Натальи Георгіевны корзину и чемоданъ и повелъ ее за собою. Онъ устроилъ ей и Галинк уголокъ въ дамской кают, онъ доставалъ ей провизію, а его внукъ — Абрамъ — везд помогалъ ему и услуживалъ Кол.
Вмст прибыли они въ Константинополь, вмст странствовали по Болгаріи и Сербіи и, наконецъ, вмст добрались до Парижа. Тутъ уже не Мантыки помогали Ладогинымъ, а Ладогины со знаніемъ французскаго и англійскаго языковъ помогли и старому Мантыку и его внуку устроиться на работу.
Молодой Мантыкъ, еще въ Сербіи научившійся управлять машиной, съ рекомендательнымъ письмомъ и розовой картой [5] явился наниматься въ гаражъ. Его сопровождала какъ переводчикъ, Коля.
5
Розовая карта — удостовреніе отъ полиціи на право здить по Парижу на машин. Дается посл испытанія въ умніи управлять машиной.