Ману и Ракель
Шрифт:
Ману смеётся, и я понимаю, что все обиды между нами забыты. И это прекрасно.
– Так как ты себя чувствуешь?
– я присаживаюсь рядом с кроватью.
– Немного побаливает, - отвечает Ману, указывая на грудную клетку.
«Он ещё легко отделался»,– в голове раздаётся голос Глории, и у меня сжимается сердце.
Я не знаю, что сказать. Просто смотрю на Мануэля, думая о том, что со мной было бы, случись с ним что-то действительно серьезное. Наверняка, у меня совершенно растерянный вид, потому что
– Не надо так беспокоиться. Мои травмы не такие уж и серьёзные. К тому же, если ты меня сейчас поцелуешь, уверен, вся моя боль от них уйдёт навсегда. Ты ведь веришь в исцеление поцелуем?!
Не в силах удержаться от соблазна, я прижимаюсь к Ману.
«Как же я соскучилась по его запаху!»
Пока руки Мануэля жадно тискают всё моё тело, я дарю ему самый нежный и чувственный поцелуй, на который только способна.
«Мммм. Как же я соскучилась по вкусу его губ!»
Мы целуемся долго, с любовью, ласково играясь языками. Ману гладит мои волосы, и мне так приятны его прикосновения.
– Доктор, мне по душе это лечение поцелуями. Это самая действенная процедура в моём случае,- шепчет Мануэль, целуя мою шею.
Вместо ответа, я пожираю его губы.
Я ем его.
Я наслаждаюсь его вкусом.
Вдруг совсем рядом раздаётся пронзительный крик Глории:
– Что вы творите?! Вам туда нельзя!
Через мгновение дверь в палату широко распахивается, и кто-то врывается внутрь. Я сижу спиной ко входу и не вижу, что именно там происходит, но по глазам Ману понимаю, что случилась катастрофа.
– Бросьте эту чёртову фотокамеру, - орёт Мануэль в то время, как раздаются негромкие щелчки, и вся комната озаряется вспышками света.
«О, нет. Это папарацци! И он снимает нас!»
Тем временем палата наполняется санитарками, врачами и ещё какими-то людьми. Совместными усилиями они выталкивают фотографа из комнаты.
– Тебе нужно уходить, - говорит Ману, и я понимаю, что он прав.
– Я позвоню тебе.
Быстро поцеловав его, я хватаю Глорию за руку. Воспользовавшись, суматохой мы ускользаем из палаты. Пока мы бежим по служебным помещениям по направлению к выходу, я думаю о том, что именно успел заснять тот папарацци и узнал ли он меня?!
Глава 22.
Истерика.
Вот что я испытываю последние семь часов.
Ману в больнице, и я всё ещё переживаю о его здоровье. Плюс ко всему мне не даёт покоя мысль, что журналистам уже известно о нас с Ману. И моим опасением есть причина. Весьма вероятно, что тому фотографу удалось - таки заснять моё лицо. Поэтому я время от времени с опаской поглядываю на свой телефон: не звонят ли мои коллеги с расспросами?
Пытка неопределённостью просто невыносима! Я мечусь по комнате, словно тигр в клетке. Мобилка начинает звонить.
«О,
Я оглядываюсь в поисках телефона, но нигде его не вижу.
«Где же он?»
Ищу его по звуку. Весёлая мелодия раздаётся из спальни, приходится бежать туда. Мобилку я нахожу в свой сумочке, однако, когда достаю её оттуда, телефон перестаёт звонить. Быстро открыв журнал пропущенных звонков, я обнаруживаю то, что мне очень не нравится. Номер звонившего мне не знаком.
«Чёрт! Чёрт! Чёрт!»
Меня прошибает холодный пот. Сердце так сильно колотится, что, кажется, ещё чуть-чуть - и выпрыгнет из груди.
«Конечно же, это произошло! Кто-то узнал меня на фотографиях!»
Едва переставляя ноги, я плетусь обратно в гостиную. Такое чувство, будто бы из меня выжали все соки. Внезапно телефон, который я несу в руке, начинает снова звонить. Опять незнакомый номер. Потратив несколько секунд на раздумья, я всё-таки отвечаю:
– Да, я слушаю!
– Как дела, красавица?
– раздаётся в трубке бодрый голос Ману, и я мгновенно расслабляюсь. Даже через расстояние он успокаивающе действует на меня. Закрыв глаза, я представляю, что Мануэль сейчас не в больнице, а здесь, в квартире, рядом со мной.
– Ты звонишь не со своего номера, - скорее утверждаю, чем спрашиваю.
– Ну, да. Это номер моей мамы.
– Она рядом сейчас?
– Нет, - я прямо вижу, как Ману улыбается.
– Она пошла в кафетерий перекусить. Так что, у меня сейчас пару минут отдыха от её чрезмерной опеки.
В его голосе улавливается такая явная мальчишеская радость, что меня это забавляет.
– Как ты себя чувствуешь?
– меняю я тему.
Ману вздыхает:
– Побаливает немного. Думаю, поцелуетерапия мне сейчас бы не помешала.
В этот момент раздаётся перезвон домофона.
«Кто бы это мог быть?»
– Подожди минутку, - говорю я Мануэлю.
– Ко мне пришли.
Нажав кнопку интеркома, я осторожно интересуюсь:
– Кто там?
– Это я, Педро.
– Педро? Какой ещё Педро?
– в замешательстве переспрашиваю, отыскивая в памяти всех знакомых с этим именем.
– Прелесть моя, это тот Педро, который фотограф. Мы вместе работаем. Вспомнила?
«Чёрт! Это плохо. Очень плохо»
Педро никогда раньше не приходил ко мне домой, и этот его приход мог означать только одно: что-то явно произошло, и это касается меня.
Нажав кнопку «Открыть», я подношу телефон к уху:
– Ману…
– Стоп. Я всё слышал. Кто, чёрт возьми, этот Педро такой?!
Я не знаю, что ответить. Мне пока неизвестна причина столь неожиданного визита моего коллеги ко мне домой, поэтому не хочется тревожить Мануэля своими опасениями раньше времени. Не придумав ничего лучшего, я говорю: