Ману и Ракель
Шрифт:
– Извини, Ману, я сейчас немного занята. Созвонимся позже.
В трубке слышатся возражения Мануэля, но я их не слушаю. Отбиваю звонок и шумно выдыхаю. Времени на объяснения нет. Я знаю, какой у Ману взрывной характер, поэтому не сомневаюсь, узнай он, кто такой Педро, то немедленно утворил бы какую-то глупость. Это в его стиле. Мой мобильник снова звонит. Даже не надо смотреть на экран. Я знаю, что это Ману. Его настырность поражает. Но говорить с ним у меня сейчас совершенно нет времени. Приходится отключать звук.
В дверь стучат.
– Можно войти?
– Конечно. Проходи.
Я пропускаю Педро внутрь и закрываю за ним дверь. Пока я вожусь с замком, который не поддаётся моим дрожащим от волнения пальцам, Флэш весело прыгает возле фотографа. Такое впечатление, что мой пёс всю жизнь с ним знаком, а не увидел впервые.
Открыв сумку, Педро достаёт оттуда журнал и протягивает его мне.
– Я думаю, нам стоит поговорить вот об этом.
«Только не это!»
Напрасно. Это именно то, чего я больше всего боялась. На обложке журнала размещена огромная фотография целующейся парочки. Ну, конечно же, мы с Ману.
«Проклятье!»
Единственное, что хоть немного радует - фотографу всё-таки не удалось заснять моё лицо. На фотоснимке я спиной к объективу.
Педро внимательно смотрит на меня.
– Это ты снимал?
– спрашиваю шёпотом, стараясь избегать его взгляда.
– Да, я.
Моей матери всегда нравилась в людях лаконичность и немногословность. Похоже, Педро придерживался такого же мнения.
Мы молча стоим посреди гостиной. Я не знаю, что делать, говорить. Мысли в голове путаются и меняют друг друга с пугающей быстротой.
– Будешь кофе?
– наконец вымучиваю я из себя хоть что-то.
Фотограф кивает. Почти бегом я спешу на кухню. Мне сейчас нужно пару минут побить одной. Собраться с мыслями.
Немного успокоившись, я делаю две чашки ароматного кофе и возвращаюсь в комнату. Педро играет с Флэшем. Заметив меня, он забирает свою чашку, и, подождав пока я сяду в кресло, говорит извиняющимся тоном:
– Не обижайся, Ракель. Это моя работа.
Я молчу. Предоставляю ему возможность говорить одному. Наверное, Педро понимает это, потому что продолжает:
– Никто не знает, что брюнетка на той фотографии - это ты. Никто, кроме меня.
– О, чёрт!
– не сдержавшись, выдыхаю я.
С этого момента наш разговор перетекает в более откровенное русло. Мне же уже нечего скрывать - Педро и так в курсе всего. Мы говорим долго, но безрезультатно. Наши цели и желания абсолютно не совпадают. Педро настаивает на разглашении и признании, я же против и того, и другого.
– Ты же понимаешь, что это вопрос пары дней, - наконец говорит фотограф, видимо понявший, что переубедить меня не удастся.
– Я не смогу скрывать такую сенсацию вечность.
Его
– Педро, пожалуйста, не делай этого!
– Мне очень жаль, Ракель, но ты, как журналист, должна понять: я должен сделать это. Чёрт возьми, ты ведь понимаешь, какая сенсация сейчас у меня в руках?! Разве ты на моём месте не поступила так же?
– Ладно, я поняла. Зачем ты тогда пришёл?
– Я могу попридержать информацию о тебе и Бельтране на некоторое время, при условии, что ты согласишься на эксклюзивную фотосессию. Ну, и на небольшое интервью о ваших отношениях, конечно же.
– Нет.
– Подумай, Ракель. Ты не хочешь огласки, а мне нужно небольшое интервью. Мы могли бы помочь друг другу.
– Я сказала: нет!
Педро нервно ёрзает на диване. По его растерянному виду я понимаю, что он, видимо, рассчитывал на моё немедленное согласие.
– Я, наверное, пойду, - Педро поднимается и берёт журнал со стола.
– Но ты подумай о моём предложении. Мы можем встретиться, где ты захочешь, и когда тебе будет удобно на протяжении всей недели. Пару слов о ваших отношениях с Бельтраном и тематическая фотосессия - вот всё, что я у тебя прошу. Обещаю, я подготовлю краснейшую экспозицию для фото. Как для звезды первой величины. Я думаю, это будет просто…
Звон домофона прерывает Педро, заставляя меня оцепенеть от ужаса.
«Кто это ещё?!»
Я не могу пошевелиться. Звонок всё звонит и звонит. Похоже, внизу кнопку нажимает кто-то ужасно настырный. Педро смотрит на меня выжидающе. Домофон не умолкает. Вздохнув, я плетусь в коридор. Кто бы там не наяривал снизу, он победил.
– Кто там?
– Это я, Ману. Открой.
«О, Матерь Божья, а он-то зачем приехал?!»
Хоть мне и не по душе появление Мануэля, оставить его на улице я не могу.
– Входи, - говорю я, быстро нажав кнопку на домофоне. Пока Ману поднимается, я поджидаю его на лестничной площадке. Меня всю трясёт в предчувствии грозы, и не зря. Когда двери лифта открываются, мне выпадает счастье столкнуться с разъярённым Мануэлем лицом к лицу.
– Как ты посмела отбить мой звонок, да ещё потом не отвечать на все следующие?!
Я начинаю бормотать какие-то оправдания, но Ману меня не слушает - он смотрит поверх моей головы. Секунду спустя позади меня раздаётся голос Педро.
– Привет, Мануэль, - бесцеремонно говорит фотограф, протягивая остолбеневшему актёру проклятущий журнал.
– Я тот, кто сделал эти ваши фотографии в больнице. Думаю, нам есть что обсудить.
Мануэль одаривает меня испепеляющим взглядом, от которого мне хочется убежать и спрятаться под кроватью. Что-то, а такие убийственные взгляды - его конёк. Все вместе мы заходим в мою квартиру, и, когда я закрываю дверь, Ману сердито говорит Педро: