Маньяк всегда прав
Шрифт:
Валерка повернулся и, прицелившись в голову, замахнулся молотком на лысого психа.
Но в последний момент кто-то сзади крепко схватил Валерку за руку, выкрутив ее так, что плечо захрустело.
Молоток грохнулся на цементный пол.
Валерка обернулся.
Перед ним стоял Топольский и смотрел настороженно. Следом подскочил контуженый, озлобленный, как пес.
– Подожди, – остановил его Топольский и спросил у Валерки: – Ты как тут оказался?
– С потолка упал, – дерзко ответил парень,
– С потолка, – призадумался Топольский и задал следующий вопрос: – И давно тут сидишь? Хотя понятно. Можешь не отвечать. – В голосе его Валерка уже не заметил дружеского расположения. Скорее наоборот.
– Значит, ты все слышал. Все знаешь, – тихим голосом произнес Александр Иванович, словно все сказанное совсем не предназначалось для Валерки.
Скрывать и тем более отрицать было бессмысленно. Топольский не идиот. Самое лучшее сейчас – молчать. Но главврач, кажется, понял его замысел и зло ухмыльнулся.
– Ты можешь не отвечать, – повторил он. – Пока ты в розыске, менты будут считать убийцей тебя. – Он понимал, что сейчас нет другого выхода. Этот паренек должен умереть. Молчать он не будет, а раз его ищет милиция, в конце концов найдут. Или…
Александр Иванович выбрал второй вариант. Более простой и надежный. Парень ничего не сумеет рассказать.
Топольский вздохнул, лишний раз поверив в обреченность человека. Трагический финал неизбежен для всего сущего на земле, и отодвинуть его никому еще не удавалось.
– Костя, – обратился врач к контуженому. – Он твой.
Валерка не успел поднять с пола молоток.
В один прыжок контуженый оказался рядом и резко ударил Валерку ногой по руке, перебив ее в локте. И рука повисла как плеть – не поднять, не пошевелить.
Валерка не мог противостоять немому в драке, и за несколько минут превратился в подобие тряпичной куклы.
Когда контуженый поднес к его горлу нож, чтобы отрезать голову, Топольский, молча наблюдавший за избиением, вмешался:
– Нет. Иначе как я вывезу отсюда труп? Он же мне всю машину кровью зальет. Нет, Костя, добей его уж так.
Последние слова маньяка-психиатра дошли до Валеркиного слуха, как далекое эхо.
Он потерял сознание и больше не чувствовал боли.
– Ладно, Костя. Хватит. Он уже мертвый, – Александр Иванович прощупал пульс на запястье правой руки парня.
Валеркино тело еще содрогалось под мощными ударами Гаврюши. Контуженый точно сбесился. На губах выступила пена. Глаза навыкат. Бил умело, как некогда учили в спецназе.
Валерка и на куклу тряпичную уже не был похож. Мешок с костями. Руки перебиты. Ребра поломаны, а лицо вспухло так – места живого не найдешь.
– Хватит, Гаврюша. Прекрати, – Топольский оттолкнул немого и брезгливо взглянул на месиво из плоти и костей, сотворенное
– Я сейчас подгоню к дверям машину. А ты пока поищи какой-нибудь кусок клеенки, чтобы не испачкать багажник. Надо побыстрее увезти отсюда это дерьмо.
Гаврин сел на пол, тяжело дыша и злобно посматривая на неподвижное тело Валерки.
Топольский похлопал его по плечу.
– Ладно, ладно. Успокойся. Ты – молодец. На, прими пару «колес», – он достал из кармана и положил на грязную ладонь контуженого две таблетки. – Это тебе поможет расслабиться.
Было три часа ночи.
Котельная располагалась ближе к задней части территории, поэтому Топольский был уверен, что их никто не увидит.
Он подогнал машину, на всякий случай огляделся.
В будке охраны свет не горел.
«Спят служивые, как сурки. И за что только людям деньги платят?» – позлорадствовал главный врач. Хотя сейчас это было ему очень даже на руку. Ни к чему лишние глаза. А значит, никаких проблем. И гаишников ночью на дороге нет. Тоже на руку.
– Что ты там возишься? – прошипел он в открытую дверь подвала.
Гаврюша что-то неопределенно промычал. Топольский сплюнул от злости на немого. Он открыл багажник, расстелил в нем приготовленный Гаврюшей кусок клеенки.
Тяжело сопя, контуженый выволок тело парня и бросил на клеенку.
Александр Иванович захлопнул багажник.
– Я отвезу его в лес. А ты давай растапливай котел. К утру в прачечной должна быть горячая вода, – напомнил он немому. Сел за руль и поехал к воротам.
Охранник с заспанным лицом вышел из будки.
– Опять уезжаете, Александр Иванович? – спросил он с недовольством. Надоел ему главврач. То уедет, то приедет.
– Дела срочные. Надо ехать. Открывай, дружище, – ответил ему Топольский, нетерпеливо надавливая на педаль газа.
Отъехав километров на десять от поселка, он свернул на лесную дорогу, проехал еще километра три и выбросил тело в первую попавшуюся канаву. Место было глухое, и какому дураку взбредет в голову искать здесь труп? Разве только зверю.
В эту же канаву полетел и кусок клеенки…
Потом Топольский поехал домой и первым делом принял горячий душ. Захотелось смыть с себя вместе с пеной не только пот, но и кожу. Именно она казалась Александру Ивановичу необыкновенно грязной. Ведь убиты были три девушки, а теперь еще и этот парень.
Подставляя тело под горячие струи, Топольский с отвращением думал о происходящим с ним. Больше всего пугала неизвестность. Он чувствовал себя идиотом, над которым посмеялась судьба.
Завернувшись в махровое полотенце, мягко облегающее тело, маньяк сел в кресло и почти сразу же заснул…