Маньяками не рождаются
Шрифт:
– Значит они могли сами что-то натворить?
– Много было бумаг?
– спросил начальник.
– Один зелёных.
– Ну для тебя эта цифра не смертельная, а для твоих партнеров?
– Наверное тоже нет, но ситуация мне не нравится. Новый способ трудно найти, - объяснял он своему другу, начальнику городского отдела милиции.
– Я попытаюсь их поискать. Давай данные.
– Сейчас свяжусь с коллегами и передам фамилии и прочее.
– Срочно. Секретно, - полетели строки данных.
Пока порочить неизвестно где находящихся людей было
– Павел дома?
– Да, - ответила жена.
– Дай мне его.
– Слушаю, - ответил Павел недовольным голосом.
– Ты сегодня выходил из дома?
– А что?
– удивился сын.
– У меня нет желания ходить по улицам и глазеть на незнакомых людей. Я хандрю.
– Наши вчерашние гости исчезли вместе с бумагами в портфеле. Нет ни их, ни автомобиля. Ты прессу смотрел?
– Не финти, отец. Ты что меня хочешь обвинить в чем-то?
Мать выхватила трубку и закричала:
– Ты там часом не рехнулся? Сын со вчерашнего утра никуда не выходил и звонков ему не было.
– Ладно, успокойся, я просто так, не знаю что и думать
– Думай о чём говоришь, папа, - перехватив трубку сказал отцу Павел, если еще задашь один такой вопрос, считай, что у тебя нет сына. А пока я ухожу и вернусь неизвестно когда, хотя надеялся отлежаться дома несколько деньков, я плохо себя чувствую. Именно твое провокационное поведение заставляет меня бежать неизвестно к кому, чтобы облегчить душу моего невеселого существования.
– Ну ты и артист, - заволновался отец.
– Напридумывал вместо того, чтобы помочь мне отыскать пропавших. К кому я должен обращаться в данном случае, как не к жене и сыну юристу?
– Прости отец, я тебя плохо понял и сорвался. Я сейчас же еду к тебе в офис.
– Вот и хорошо. Будем действовать вместе.
Павел ехал и думал о том времени, когда он будет у себя и встретит Хана.
– Как там все прошло?
Но сейчас уходить из дома было нельзя. Нужно находиться рядом с отцом, пока не минует опасность и не найдут козлов отпущения. А сам уже продумывал, что и как скажут свидетели и на кого покажут, как на преступников, если таковые окажутся. Он не пытался связаться по телефону с Ханом, мало ли, вдруг прослушка. Все-таки дом руководителя большой фирмы и его мобильники могли стать интересными как для криминала, так и органов безопасности.
Отец в отчаянии. Весь в поту сидел за столом и держался за грудь, в том месте, где находилось сердце. Павел сразу же вызвал "скорую". Отцу понравилась забота сына.
– И как я мог допустить хоть на секунду мысль о причастности сына к этому происшествию?
– подумал с раскаянием Игнат Терентьевич.
У Павла было обостренное чувство понимания настроя людей. Он иногда предугадывал ход мыслей человека и теперь был абсолютно уверен в том, что мысли отца в отношении его, Павла, были сомнительны. Но именно сейчас все разрешилось в его пользу.
– Прости, сынок, что побеспокоил.
– Вас нужно немедленно
– Нет,- запротестовал отец.
– Да, - сказал сын.- Может быть ты хоть раз посмотришь на меня как на взрослого образованного человека?
– Ладно, - испытывая слабость и головокружение, - ответил отец.
– Когда- то надо начинать быть самостоятельным.
– Не беспокойся, папа, я не допущу ни одного промаха. И без твоего совета не приму ни одного серьёзного решения.
"Скорая" увезла отца в больницу.
– Мама, - срочно поезжай к отцу и не оставляй там его одного, а я на фирме постараюсь справиться с делами, с помощниками отца, разумеется.
Мать запричитала, расстроилась, но Павел положил трубку. Подумав, пригласил к себе главного бухгалтера. Тот вошёл и присел на краешек стула по приглашению жеста Павла.
– Я знаю вас с детства, - начал Павел и прошу вас помочь в работе пока болен отец, он вам доверяет, а я боюсь наломать дров, Петр Петрович.
– Молодец, правильно поступаешь, - ответил верный доверенный, проверенный друг отца. Здесь работает заместителем, да ты его знаешь, Александр Владимирович, положись на него, он тебя не подведёт. Пригласить?
– Конечно, - ответил довольный Павел.
Сейчас он свалит работу на зама и спокойно сможет поговорить с Ханом. Вызванный заместитель, человек средних лет, сухощавый с серьёзными глазами стального цвета, длинными руками и ногами, производил впечатление абсолютно непроницаемой личности, но стоило ему открыть рот, как поток слов заструился из него и он без остановки, только переводя дыхание, начал рассказывать Павлу о делах .
– Несомненно, что мы с вами справимся, Павел Игнатович. Спасибо вам за доверие. И если у вас сейчас имеются неотложные дела, можете спокойно заниматься ими. Я полностью владею ситуацией, вам будет нужно возить на подпись необходимые бумаги Игнату Терентьевичу.
– Спасибо, - обрадовался Павел.
– У меня действительно имеются неотложные дела. Но личная просьба, если позвонит отец, скажите, что вызвали куда там у вас вызывают, пусть он не волнуется, а я потом заеду к нему.
И Павел ретировался с поспешностью скорбного животом человека.
– Привет, - с улыбкой сказал он, входя к себе в дом, где Хан ожидал его.
– Что так долго, мне здесь задерживаться нельзя. Как только я появляюсь на глазах ментов, у них появляется огромное желание окольцевать мои руки, как птичку редкой породы, и прописать в книгу зарешеченных окон годков на десять. Как редчайшую породу редкостных тварей, поместить меня в книгу тюремного Гиннеса и охранять, охранять, охранять..
– Деньги целы?
– поинтересовался Павел.
– А куда им деваться? Вот она, толстопузая радость, - показал Хан на портфельчик.
– Давай дели, что куда, мне пора. Переправишь меня через пункт ГИБДД в соседнюю область. Там я спокойнее себя чувствую. Да и пора деньжат подкинуть воспитателям твоего протеже. И на кой ляд он тебе нужен этот выродок?