Маньяками не рождаются

Майская Анна

– Не скажи, - ответил Павел - это дело всей моей жизни.
– Я хочу заняться его усыновлением. Будет жить с нами, открыто. Фамилию, имя мы с тобой ему сохранили, справка из роддома имеется. А если когда Вера взбрыкнет, есть и то, что сразу же ее успокоит. Сама написала собственноручный отказ от сына в роддоме.

И они, довольные друг другом, захохотали грубо, цинично.
– Буду его воспитывать сам.

– Убивать научишь, грабить с малолетства, - в тон ему продолжил Хан. Павел взбесился. Он налетел на Хана и поднял руку, чтобы ударить его. Но Хан перехватил ее в кисти, грубо крутанул, так, что тот взвыл от боли, и бросил Павла на диван.

– Ты, хозяин,

не сучься. Твоя нервная система расшатана, но я не виноват, что ты потерял способность по-настоящему обороняться и мыслить. Эта баба выжгла из тебя всю твою силу и разум. Ты бежишь за ней, как мотыль за огнём, сгоришь - не заметишь. Отдай ей ребёнка и займись делом. Пока твой пахан жив, научись у него уму - разуму. Такую фирму упускать нельзя. Обороты миллионные, а ты за портфелем гоняешься, воруешь сам у себя.

– Прекрати, - закричал Павел и обхватил руками голову.

Тупая боль разливалась в висках, давила на глаза. Вскоре она могла перейти в нестерпимую, так что выть начнешь. И никакие средства не помогают. Все чаще и чаще настигала его эта подлая боль и тогда он становился беспомощным. Нужно что-то предпринимать, к врачам обратиться, что ли. Пока боль сверлила его до изнеможения, он давал себе слово, что обратится к медикам. А потом, когда становилось легче, он не вспоминал о ней до следующего приступа. Одно он точно знал, приход приступа провоцировался нервным срывом и бессонными ночами. Он потерял над собой контроль и как охотник устремился в погоню за Верой, разрушая всё на своем пути, и ничто не могло бы остановить его, отступиться от задуманной мести, одержать полную, хотя и преступную победу над ними, насмешниками, разрушившими его счастье. Сколько раз в порыве нежности к Вере, совершенно опустошенной от жалости к потерянному сыну, он хотел поехать за мальчишкой, привезти его к матери и посмотреть на счастливую изменницу, но тогда задуманная месть не принесла бы ожидаемого эффекта. Да и Василий, отверженный женой, продолжал молча существовать с ней рядом и мешал Павлу целиком завладеть любимой. Но ничего. Три года уже прошло. Отношения между супругами разладились окончательно. Там осталась только видимость семьи. Именно сейчас, в данный момент, он должен решить как поступать дальше.

– Сколько тебе нужно денег?

– Пятьсот кусков.

– А не жирно будет?
– съязвил Павел.

– Тогда занимайся сам. Мне мою заработанную копеечку с Гейшей выдай и, - "мы пошли по сторонам,"- пропел Хан своим прокуренным голосом.

– А как же выйдем из положения с кражей? Если найдут машину, все шишки падут на мою голову.

– Не дрейфь, мы запрыгнули в машину раньше их. Сгорбленные как старухи. Свет погас. Они тоже не включали в салоне, кинули портфель на заднее сиденье. Своего сообщника кореша я знаю давно, он говнюк, передо мной провинился, увёл у меня из под носа бабу. Дело забытое, но ко времени оно вспоминается. Я его должен чикнуть, а портфель возле него оставить. Пусть думают, что грабители поработали.

– И как ты его?

– Не твоя забота, ты свою голову лечи, а то чего доброго в психушку попадешь. Вот твоя половина, сам положи куда хочешь, а я поеду к своему дружбану. Подъедешь сюда вечерком попозже. Меня перевезешь через пост.

– Жаль, что двести не меньше кусков уйдет на твоего засранца. Продай ты его на органы, или бездетным на воспитание. Такие деньги огребёшь. Не менее ста тысяч баксов.

– Я тебе сказал, он мне пока нужен, понятно? Сам разберусь с ним.

– Как хочешь. Столько бабок ввалить на этого подкидыша. Целое состояние.

– Мне нужна полная победа. Я пока раздавил всех морально, но это

не всё. Я еще отыграюсь на Верке, когда она попадёт в мои руки. А деньги? Мне на них наплевать.

– Пока они имеются, - съязвил Хан.

Павел уехал, чтобы вернуться вечером.

– Алло, милиция. Здесь труп парня валяется, с портфелем.

– Назовите адрес, - попросил дежурный и машина следственной группы помчалась по указанному адресу. Василий Иванов был в числе оперов, примчавшихся на "труп". Парень лежал вверх лицом, в руке его находился нож. Сам он в крови на одежде и луже смотрел в небо незакрытыми глазами. Недалеко от тела убитого валялся портфель, чёрный с застежками, старого образца. Пустой.

– Да это же "Герпес", - высказался пожилой опер. Я его голубчика несколько раз брал. Подельник Хана. Только сейчас что-то Хана не слышно и не видно. Видимо переменил дислокацию.

– А может сдох?
– предположил кто-то.

– Все возможно. Подружка у него на Кармен похожа. Красавица. Такая могла бы свою жизнь устроить, так нет связалась с Ханом. Он в наших местах три года назад еще ошивался. Разбои, грабеж, убийства.

– Воровство людей, выкупы.

– Нашли украденных?

– Двоих - да, одного мёртвым. Выкуп не заплатили. Он у нас ушел из-под носа.

С места происшествия отправились в милицию. Василий поехал в фирму Крутых для опознания портфеля с утерянными деньгами.

– Наш шеф в больнице, - отрапортовала секретарша. Но есть заместитель.

Заместитель нашелся быстро. На вопросы Василия ответить не мог. Он был не в курсе пропажи денег. Василий поехал в больницу. Врач, ведущий лечение больного, разрешил пройти в палату, где привязанный капельницей к кровати лежал Игнат Терентьевич.

– Василий? Здравствуй, дорогой, давно тебя не видел. Проходи, гостем будешь.

– Самое лучшее место для гостей, - отшутился Василий.
– Вы мне, Игнат Терентьевич, объясните, пожалуйста, что произошло? Сколько было денег? В чём они находились?

– В портфеле, Васенька, в портфеле. И взяли их не у меня дома, я сам провожал коллег по работе до машины и уехали они при мне. А портфельчик, да это тот самый, он, голубчик. Так вы нашли деньги? И машину? Ребята живы?

– К сожалению нашли пока только портфель.

– Вы подозреваете кого-нибудь?

– Кого мне подозревать, если дома находились все свои, жена и сын. Они так и остались дома, а что случилось с машиной - никто не знает.

– Нам дано задание искать автомобиль с людьми.

– Честь страдает, Василий, я по-стариковски привык верить на слово, расписки на деньги и бумаг никаких нет. Потом должны были отдать товаром. Не первый год с ними работаем. А теперь с меня спрашивают, где машина и люди? Что я могу ответить? Горе мне, могут ведь и не поверить. Всякое бывает в жизни.

– А куда они должны были ехать? В какую сторону?

– Сторону Москвы, не доезжая до развилки в город Владимир.

– А вы не скажете, какими дорогами они собирались ехать? С заездами куда-нибудь ещё или прямо домой?

– Домой. Эти деньги горящие, срочные. Их должны были доставить в кратчайшие сроки.

– Кто знал о том, что приедут за наличными деньгами в крупной сумме?

– Только наш бухгалтер, преданный старый работник, он мой друг.

– И больше никто?

– Никто. Нас было всего трое в кабинете. Пашка, я и бухгалтер.

– Значит и ваш сын тоже был там?

– А куда ему деваться, он и дома был. Уж не хочешь ли ты сказать, Василий...

– Я ничего не хочу сказать, я только спрашиваю.