Манящая тайна
Шрифт:
— По опыту знаю, что женщины дерутся не по правилам.
Мара улыбнулась:
— Ерунда. Просто мы деремся от всего сердца.
И он ей поверил. Безоговорочно. Потому что Мара — та женщина, которая будет драться, не жалея себя, будет драться за этих мальчишек и, похоже, за своего жалкого и никчемного братца.
Но драться она будет с целью, и в этом — ее оправдание.
А станет ли она драться за него, Темпла?
Герцог подавил эту мысль и вновь обратил внимание на мальчиков. Но он не мог не прикасаться к Маре. Он
— Наклоняйте голову вперед. — Неужели ее волосы всегда были такими мягкими? — Не задирайте подбородок — или рискуете получить удар вот сюда… — Он провел костяшками пальцев у нее под подбородком, где нежная кожа манила, словно горка сладостей. — И сюда. — Сжатые в кулак пальцы скользнули по изящной шее, где сильно и ровно бился пульс.
Мара шумно выдохнула, и Темпл понял, что она испытывала то же, что и он.
Испытывала наслаждение. И желание.
Да кто же она, эта женщина?! И что они делали друг с другом?
Темпл с трудом оторвался от нее. И, повысив голос, обратился к мальчикам:
— Удар идет не только от руки. Он идет от всего тела. А ваши руки, они всего лишь посланцы.
Темпл нанес удар в воздух, и мальчишки разом ахнули.
— Ничего себе! Как быстро!
— Должно быть, вы самый сильный человек в мире!
— А теперь попробуйте вы, парни.
Мальчишки наносили удары в воздух, прыгая на согнутых ногах. Темпл долго наблюдал за ними, задержавшись взглядом на старшем — Даниеле. Темноволосый серьезный мальчик предельно сосредоточился на своих ударах, страстно желая получить одобрение учителя, и в этом чудилось… что-то знакомое. Чем-то он походил на него, Темпла.
Те же темные волосы. И темно-синие глаза. Одиннадцать лет…
Глаза синие, как один из них у Мары.
Она сказала, что мальчик жил тут всегда. Выходит — с самого рождения? С тех пор как она произвела его на свет?
Неужели это — его сын?
А если так, — то почему она так долго его скрывала? Разве не знала, что он тотчас же принял бы их? Да, он бы женился на ней. Сразу же.
Они могли бы стать семьей.
Эта мысль обладала большей властью, чем он мог предположить. Темпл представил себе завтраки и обеды, представил радостные события, наполненные смехом и весельем. И Даниел был бы не один. У него появились бы братья и сестры, все темноволосые с глазами цвета лета. Зелеными и синими. Они были бы счастливы.
Счастье — вещь странная и мимолетная.
Но в этот миг его таинственная несуществующая семья была счастлива.
Темпл услышат, как боксируют мальчишки, и вернулся к реальности. Он получит ответы от Мары Лоув. Но сейчас не время для этого.
— У вас получается очень хорошо, джентльмены.
Они с Марой долго стояли бок о бок, глядя на своих подопечных. И она вдруг негромко произнесла:
— Ничего удивительного, что вы непобедимы.
Он пожал плечами:
— Это
— Знаете, я так не думаю.
Он повернулся к ней, встретив ее взгляд, наслаждаясь тем, как она на него смотрела. Он страстно желал оказаться с ней наедине и сказать очень многое… А сейчас сказал следующее:
— Теперь попробуйте вы.
Она подняла кулаки и нанесла слабый удар в пространство между ними.
Темпл покачал головой.
— Нет. — Он постучал себя по груди. — Меня.
Ее глаза широко распахнулись.
— Вы хотите, чтобы я ударила вас?
Он кивнул:
— Это единственный способ понять, правильно ли вы все делаете.
На сей раз она покачала головой:
— Нет. — И опустила кулаки. — Нет.
— Почему?
Мара потупилась. Темпл залюбовался россыпью веснушек у нее на щеках. Почему он их раньше не замечал? Он попробовал пошутить:
— Вам ведь наверняка хочется меня ударить.
Она долго молчала. У него просто руки ныли от желания приподнять ее голову и посмотреть в лицо. Вместо этого он прошептал:
— Миссис Макинтайр, что же вы?
Не глядя на него, она ответила:
— Я не хочу причинять вам боль.
Такой ответ ошеломил его. Но это же ложь! Наверняка ложь. В конце концов, они враги, сошедшиеся ради взаимной выгоды. Отмщение в обмен на деньги. Конечно же, она хотела сделать ему больно. Иначе зачем столько от него скрывать?
Ее вранье должно было бы его разозлить, но каким-то образом принесло надежду. И это ему очень не понравилось.
— Посмотрите на меня.
Она подняла голову. И он увидел в ее глазах правду.
Но если она не хотела причинять ему боль, то что же они делали? В какую игру играли?
Темпл шагнул к ней, схватил за кулак и потянул его — легкий как перышко — на себя, чуть левее центра груди. Мара попыталась вырваться, но он ее не отпускал, и тогда она завершила свой удар единственно возможным способом — шагнула ближе, разжала кулак и прижала ладонь к его груди. Покачав головой, повторила:
— Нет.
Такое прикосновение здесь, в этом помещении, на виду у мальчишек, было просто скандальным, но Темпл об этом даже не задумался. Он не мог думать ни о чем, кроме тепла ее ладони. Нежности ее прикосновения, его искренности.
Когда в последний раз женщина прикасалась к нему так искренне?
Она же его губит! Он едва не притянул ее в свои объятия, едва не начал целовать — до тех пор, пока она ему не расскажет все, — то есть правду о той ночи двенадцать лет назад. Пока не расскажет, к чему эта ночь привела и как они пришли к тому… к чему пришли.
Он наклонил голову, и его губы оказались в нескольких дюймах от ее губ.
Мара кашлянула.
— Ваша светлость, я уверена, вы не будете против, если я отправлю мальчиков привести себя в порядок. Скоро время обеда.