Мапингуари – демон сельвы

Мартынов Филипп

Новоявленный Настин зверек, к слову, сидел тихонько на ее плече, вертел головой, перебирал в лапках кончик собственного хвоста и даже не думал никуда убегать. Или испугался, или еще что.

– Хотя бы есть запасной вариант, когда закончится еда, – мрачно шутил я.

Игрунок, будто понимая, скалил зубы и что-то щебетал на своем, на обезьяньем.

Наконец мы оказались на том месте, откуда некоторое время назад уехал шумный транспорт. Об этом несложно было догадаться – небольшой глиняный настил был испещрен следами от шин. Глубокие рисунки колес выдавали

место стоянки, а длинная извилистая колея уходила в туман, в сельву.

Судя по размерам шин, это были не автомобили. Скорее вездеходы, вроде квадроциклов. Популярное средство передвижения по лесам.

– Ну, теперь легче, – заключил я.

Наверняка для передвижения транспорта был расчищен путь. Идти по нему быстрее и удобнее. Главное, чтобы никто не выскочил навстречу.

За следующие полчаса мы приблизились к маячку Глеба еще на полтора километра. Оставалось совсем немного. Впрочем, в батарейке заряда оставалось всего пятнадцать процентов… Я старательно записывал маршрут, решив для себя, что надо добраться как можно ближе, до последнего процента зарядки, и только потом поворачивать обратно.

– Фил? – шепотом спросила Настя. – Слушай, а если допустить, что все эти легенды – правда?

– Ты про бога ярости? – Мы шли параллельно друг другу – каждый по рыхловатой колее от колес.

– Может быть, никакой это не демон, а, например, криптид, вроде обезьяны де Луа. Древний монстр. Эти люди в деревне живут вдали от цивилизации. Они, наверное, до сих пор верят, что земля плоская, а небо твердое с приколоченными к нему звездами. Так почему бы им не поверить в бога ярости с огненной кожей, хотя на самом деле это может быть, ну, скажем, огромный медведь.

– Медведь в сельве Перу?

– Я же говорю, например.

– А мне кажется, что это все выдумки. Темные люди придумали легенду для боязливых аборигенов кечуа, чтобы те не совались в джунгли без спросу.

– Но они же рассказывали о чудовище, которое сожрало вождя.

– Насть, это же как в фильмах. Несколько перуанцев нарядились во что-нибудь, напали на деревню ночью, убили вождя. Классика. Заставили всех бояться бога ярости. Видела, сколько они статуэток натыкали по периметру? Теперь в джунглях можно хоть поле марихуаны посадить, никто не заметит, потому что не придет. Деревенские отговорят любого. Вон, даже тебя напугали.

– Не очень-то они нас отваживали, – с сомнением заметила Настя. – Я не понимаю причин пугать кого-то демонами в двадцать первом веке. Это же, наоборот, притягивает любопытных. Тут бы уже были толпы корреспондентов, всякие журналисты, кино бы начали снимать.

Я не нашелся, что ответить. Добавил только:

– Мне кажется, если бы здесь правда притаился какой-нибудь криптид, то журналистов бы было не меньше.

– А если эти люди… жрецы… занимаются тем, что отлавливают любопытных? Не дают информации распространиться? Дик начал говорить всем о том, что он отправляется на поиски древнего существа в сельву, темные люди услышали и решили от него избавиться. Выследили его, дождались удобного момента, и…

Что-то с шумом и треском взвилось

рядом со мной в воздух, ломая ветки. В следующее мгновение ноги обвила тугая веревка, впилась в щиколотки. Меня с силой дернуло сначала вбок, потом вверх. Я упал, больно ударившись головой. Что-то протащило меня по земле и подбросило вверх. По спине будто молотком ударили. Острая боль разлилась по позвоночнику, перекинулась на затылок. Перед глазами вспыхнули звезды. Где-то завопила Настя.

Я взмахнул руками, потом сообразил, что касаюсь кончиками пальцев травы. Перевернутый мир вокруг потемнел, пошел пятнами и обрел четкость только тогда, когда я часто-часто заморгал.

Ноги чуть выше ступней пекло и саднило. Я раскачивался вправо и влево. Повернулся, чувствуя упругость тугой веревки чуть выше ступней. Увидел Настю – она тоже болталась вверх ногами, подвешенная за ноги к ветке дерева. Аккурат между нами валялся ее рюкзак. Мой же наполовину слез с плеча и левой лямкой сдавил шею.

– Угодили! – прохрипел я. Разговаривать со сдавленной шеей, да еще вверх ногами, было не слишком удобно.

Настя вертела головой. Рыжие кудри касались земли. Я вдруг представил, что мы так и будем висеть здесь несколько дней, потому что по тропе никто не ездит и не ходит, а людям в темном нет смысла снова возвращаться в деревню в ближайшее время.

Когда я умру от кровоизлияния в мозг?

Или еще раньше придут животные, которые любят лакомиться беззащитными жертвами?

Или у меня онемеют ноги, а затем я впаду в кому от жажды и голода.

Хуже всего, если я буду наблюдать, как это все происходит с Настей.

К горлу подкатил едкий комок. Я выпалил:

– Настя, спокойно! Не паникуй, Настюха. Выкарабкаемся!

Она продолжала панически вертеться, натягивая поскрипывающую под весом веревку.

– Лодыжки себе до крови сдерешь, балбесина! Успокойся и замри!

Настя вроде бы услышала. Застыла, выпучив на меня испуганные глаза. Рот приоткрыт, носик вздернут.

– У меня мачете в рюкзаке! – сбивчиво начал я. – Сейчас вытащу, попробую дотянуться до своей веревки. Это нормально, раз плюнуть, я на тренировках сто раз такое делал.

Действительно. Главный враг происходящего – паника. Я глубоко вздохнул. Перед глазами растаяла картинка Насти, болтающейся на веревке не первый день.

Выдохнул.

Животные тоже не придут. Мы все успеем.

Вдох.

Одной рукой высвободил лямку рюкзака. Тот тяжело рухнул около головы. Отлично. Расстегнул молнию, запустил внутрь руку. Сосредоточившись на последовательности действий, я не сразу сообразил, что мир вокруг стал темнее. А потом увидел носок черного кожаного ботинка. Поднял взгляд. Встретился взглядом с темным человеком.

Вот же твою душу мать!

Человек присел передо мной на корточки. Был это перуанец, с загоревшей до шоколадного оттенка кожей, короткой стрижкой, морщинками вокруг глаз. На вид – лет сорок. Одет в темную рубашку и брюки. Через плечо на лямке болтался «АКМ». Очень похож на того, которого я видел в деревне. Все на одно лицо, блин.