Марафон нежеланий
Шрифт:
– Какая, на хрен, медитация? Уже девять часов утра.
– Да ладно? Почему нас не разбудили?
– Они сами, наверное, в отключке. Помните, как Забава скакала над костром, а этот ее танец… И кто-то еще танцевал с ней, какая-то другая девушка. – Антон наморщил обгоревший лоб.
– Я такого не помню. Может, я раньше ушел? Помню, как мы купались в море, голые, кажется. Или это уже был сон?
– Мы же вместе вернулись. В море вы с Максом и Лерой купались.
Мы стали сравнивать воспоминания. Но у каждого был какой-то свой отрывок, как пазл
Я помнила, как танцевала с кем-то, уткнувшись ему в грудь, и, кажется, рыдала.
Из туалета вышел бледный, несмотря на ежедневное обгорание, Лев. Вскоре, громко ругаясь, с особым искусством вставляя матерные словечки, к нам присоединился Макс.
Но никто из них не помнил, чтобы я с кем-то танцевала. Макс не помнил и купания в море, но зато ярко рассказал, как Настя влепила ему пощечину за попытки ее обнять и щипок за задницу. Лев хриплым голосом сказал, что над костром никто не прыгал, мы водили вокруг него хоровод.
В течение часа проснулись остальные девочки. По наиболее складной версии Риты, мы сидели как в трансе и смотрели на костер, потом Забава начала танцевать, и постепенно все встали, покачиваясь под музыку. Потом многие почему-то кричали, а потом вдруг стало как-то скучно, и мы пошли спать.
Поэтесса сказала, что она вообще ничего не помнит, но «ЧТО-ТО БЫЛО». На что Лера припомнила, что Поэтесса почти сразу проблевалась и заснула.
Мы как-то не сразу поняли, что не хватает Маши и Насти. Всю прошлую неделю они предпочитали уединение в душном домике. Маша была приветлива с нами, но очень тиха. Настя, наоборот, всю неделю ворчала, а вчера утром у них с Адамом произошел крупный конфликт.
Рита пошла разбудить девочек, но вышла с испуганным лицом. Мне сразу представилось, что одна из них непоэтично захлебнулась рвотой, а вторая с горя перерезала вены.
– Там пусто.
– Наверное, на пляже. – Лера мягко, по-кошачьи, потянулась. Как будто и не было тяжелого похмелья. Даже легкая хрипотца в невыспавшемся голосе звучала приятно. – Настя ведь все время ворчала, что нет времени покупаться.
– Нет, там пусто. Никого и ничего, – полушепотом сказала Рита. – Нет их вещей.
– Может быть, Адам их переселил? Помните, как Настя орала из-за таракана? – На самом деле из-за таракана орали все девочки и даже Лев. А после того как он все-таки собрался и прихлопнул этого пятисантиметрового монстра, у него так тряслись руки и нижняя губа, что он обессиленно опустился на ступени и как в трансе просидел не меньше пяти минут.
– Куда? На их стороне домики не лучше. Разве что у Адама. Но там еще никто не был. Пока. – Поэтесса подчеркнула последнее слово, давая понять, что она будет первой.
На днях она рассказала нам, что прочитала в чьем-то отзыве о занятиях вне графика – раз в неделю Адам приглашал кого-нибудь к себе.
– Мне кажется, они просто решили уехать. Насте ничего не нравилось, – начала Рита.
– Или Адам их выгнал, я бы так и сделала, – перебила ее Лера.
– Или они пропали,
– Ты ведь сама говорила, что она не пропала, а сбежала с каким-то серфером?
– Это официальная версия, но после «Джунглей» ее никто не видел.
– Откуда ты знаешь?
– Я много чего знаю…
– Да это просто херня, чтобы поднять рейтинг, разве не понятно? Даже мама этой девушки позже забрала все обвинения. – Антон сказал так, как будто говорил сам с собой. Не обращаясь ни к кому, смотря куда-то через нас.
Было заметно, что раньше он был таким едким комментатором, но сейчас лишь изредка, как будто бы случайно (выглядело так, будто он сам с собой разговаривал и вдруг произносил мысли вслух), он бросал комментарий, как выплевывают косточку от вишни, и продолжал заниматься своим делом.
– Никто на самом деле так и не думает, – примирительно сказал Макс. – Лучше побеспокоимся о наших девочках.
– Мне пофиг на них, – сказала Поэтесса. – Я пойду плавать, to fresh my mind.
И как-то естественно все разбрелись. Только Рита слабо заметила, что нужно сходить на ту сторону и сказать, что девочек нет.
Лера стала собираться на пляж. Каждый день она появлялась на пляже в новом купальнике. Напевала что-нибудь джазово-беззаботное и раз в полчаса подкрашивала свои алые губки. Жара в +35 градусов ее не напрягала – утро Леры начиналось с тщательного макияжа, включающего рисование мушки и накладные ресницы. Лера привезла с собой два чемодана тканей и выкроек – нужные швейные машинки ей обещали достать на месте. Но пока об этом никто не вспоминал, она с детским рвением бралась и за рисование, и за написание чего-нибудь. Каждый день она что-то советовала, повязывала нам цветастые платки, разрисовывала футболки, резала и рвала джинсовые шорты, рылась в своих ларцах в поисках «тех самых сережек, которые завершат твой образ».
В первые дни больше всего я общалась с ней – мы сошлись на любви к «Полуденной красавице» и «И Бог создал женщину». Она не стеснялась того, что ее коллекции одежды спонсировались двумя любовниками – молодым армянским продюсером и моложавым грузинским ресторатором. Тогда как я с каждым днем все больше жалела о том, что взяла Его деньги. Поэтому в последующие дни я старалась общаться с ней как можно реже – мне было страшно, что и я когда-нибудь смогу так легко принимать чужое спонсорство, как что-то само собой разумеющееся.
Поэтому я не пошла на пляж, а осталась в саду в гамаке. Рита ушла вроде бы рисовать к обрыву. Лев сначала сидел в саду, поближе к туалету, а потом как-то незаметно исчез. Остальные, как я думала, тоже были на пляже.
Я пыталась вспомнить, что же произошло ночью. Безуспешно, потому что все время в голове мелькала пугающая мысль – мне бы хотелось, чтобы девочки не уехали домой, чтобы с ними случилось что-то…
Но что с ними могло произойти? Отравились алкоголем? Тогда бы отравились все. Утонули в море? Тогда бы вызвали полицию, их ведь никто не топил.