Маракель
Шрифт:
– И как твое суперзрение помогает вычислить изверга? – надулась Кира.
– Я говорю не об остроте зрения, а о способности различать оттенки. С физиологической точки зрения наши глаза почти одинаковые, но есть разница в количестве рецепторов, поэтому палитра различаемых оттенков у нас намного богаче, – терпеливо пояснил Свен. – Когда изверг селится в теле лопаря, на радужке его глаза появляются вкрапления. Это набор точек, соединив которые, можно увидеть особенный знак изверга. Это такой символ из древнего языка первых писем. Все мы с малых лет изучаем праязык и продолжаем учить всю жизнь.
– Так долго?
– Во-первых, чтобы не потерять древнее знание, которому уже много тысяч лет, а во-вторых, чтобы уметь вычислить замаскированного изверга. В городе ему будет легче спрятаться, поэтому лучше ловить его на подступах к большим поселениям. Хотя, если ему удастся это сделать, в итоге он всё равно выдаст себя. Поэтому каждый человек должен знать этот язык. Хотя бы основные знаки.
– А в глазах Светы ты его уже прочитал?
– Да, – выдохнул Свен, и лицо его помрачнело.
– Армас сказал, что ты искал какого-то определенного изверга. Это он?
– Это она. Ее зовут Маракель. – Свен поднял с земли палку и вывел на рыжем песке знак, напоминающий китайский иероглиф. – Вот так выглядит этот символ. Если попробовать перевести на ваш язык, выйдет что-то вроде «дерзкий» или «наглый».
– И зачем тебе сдался этот изверг, точнее, эта Маракель?
Свен перевел взгляд на безмятежное озеро, дымка над ним рассеялась, и лучи света, отражаясь от водной глади, затанцевали на напряженном лице мужчины.
– Хорошо. Чтобы тебе было понятнее, я расскажу историю одной девочки, у которой погибли родители, и растила ее бабка-шаманка. Шаманы существовали давно, почти столько же, сколько изверги. Они знали праязык лучше всех и могли на нем разговаривать. Они хранили и передавали из поколения в поколение тайные знания и умения. Именно к ним приводили обращенных людей, тех, в чьи тела сумели пробраться черные души извергов.
Главная цель этих чудищ – добраться до человека… человека, живущего внутри Земли. Изверг способен полностью сливаться с телом того, кого захватил. Первые признаки, по которым его можно вычислить, рассасываются. Ни точек на радужке, ни противного голоса, ни запаха со временем уже не заметишь. Ничто не выдает его присутствия, кроме внезапно изменившегося характера. И если душа лопаря через короткое время засыпает, то душа человека мечется внутри, запертая, как в клетке, наблюдая, как изверг разрушает ее жизнь. Три дня она борется, а потом навсегда сливается с черной сущностью.
Свен остановился, погрузившись в воспоминания. Потом вздохнул и продолжил:
– Эта девочка с детства дружила с мальчиком, своим соседом. Когда они подросли, то полюбили друг друга. Решили пожениться, мечтали о детях. Накануне свадьбы юноша узнал, что его любимую поцеловал незнакомый мужчина. Он был уверен, что невеста ему верна, и сразу догадался, в чем дело. Когда она в тот же день отменила свадьбу, его уверенность лишь окрепла. Без веской причины его невеста не могла бы так поступить, и знак на ее радужке подтвердил его догадку. Юноша знал, что у них есть три дня. Три дня, чтобы спасти его любимую. Ее бабушка-шаманка провела обряд, который должен был вытолкнуть душу изверга из тела девушки. Но ничего не получилось. Что-то пошло не так… После этого шаманка перестала принимать и лечить людей.
– А что стало с той девушкой?
– Она покинула родной город. Через какое-то
– Как ее звали? – робко спросила Кира.
– Эйлин.
– А юношу?
– Свен Гунар Исс.
– Это был ты?
Свен молча кивнул и добавил:
– А Тати – ее бабушка. Она передала мне последнюю просьбу моей невесты. Во время шаманского обряда, когда душа Эйлин еще боролась с захватившим ее тело извергом, она попросила бабушку никогда не оставлять меня и быть поддержкой во всем. Тати была очень уважаемой в нашем городе женщиной, и люди одобрили бы любой ее выбор. Она решила исполнить последнюю волю внучки. Объявила, что утратила силу и больше помогать людям не сможет. Потом я записался в кандидаты на охранную станцию, и Тати помогла мне подготовиться к экзамену. Когда я уехал сюда, подальше от родного города, она отправилась со мной, несмотря на почтенный возраст.
Свен отвернулся и замолчал. Кире стало не по себе от его откровений. Затянувшаяся пауза давила, нужно было что-то сказать, и она ляпнула:
– Неужели ты не разозлился на нее, когда она тебя бросила?
Свен покачал головой:
– Нужно видеть не только собственные обиды, надо смотреть глубже. Тогда понимаешь, что твой спутник, возможно, сам нуждается в помощи. – Он нахмурился. – И даже… Даже если бы не изверг был причиной. Если бы она решила сама от меня уйти, разве я имел право на нее злиться?
– Вообще-то да. Вполне.
– Как не могла она приказать мне разлюбить ее, так и я не мог обязать ее быть вечно верной мне. Как бы то ни было, изверг решил всё за нас.
– Мне жаль, что так произошло с твоей невестой. Ты ее больше никогда не видел?
– Нет. Того, кто не соблюдает здешние законы, отправляют либо в чан с кислотой, либо в мир лопарей. А там уж – как повезет. Вероятнее всего, она погибла.
– Почему ты так думаешь?
– Маракель покинула ее тело. А значит, тело со спящей душой было обречено.
Глядя на ссутулившегося Свена, потерявшего привычный неприступный вид, Кира искренне сочувствовала ему. Но при этом не могла избавиться от странного чувства зависти, от ощущения, что ее обделили. Даже здесь, под землей, кипели страсти, люди боролись за свою любовь. А у нее? Что было у нее? За двадцать лет жизни с ней не случилось даже короткой интрижки. Может, она не способна любить? Поэтому до сих пор одна? Или она слишком некрасивая или слишком глупая? Или ее мозг не только не различает достаточное количество оттенков цвета, но и вообще… недоразвился?
Кира постаралась отбросить эти мысли и вернуться к разговору:
– Как давно это произошло?
– Почти двадцать лет назад.
– Ничего себе, я только родилась. С тех пор ты ищешь того самого изверга, который забрал у тебя невесту? Эту Маракель?
– Да, надеюсь, теперь ты понимаешь, что я не могу отпустить твою подругу?
Новая волна беспомощности захлестнула Киру. Она сжимала и разжимала пальцами песок, на котором сидела, и вдруг резко подскочила на месте:
– Так чего мы тупим? Я знаю, как спасти Свету! Ты сказал, что с нами шаманка! Нужно попросить Тати провести обряд. У нас еще есть два дня. Мы успеем! – От воодушевления в ее глазах засверкали яркие искры.