Марево
Шрифт:
Разгоняевъ вошелъ въ классъ, Горобецъ торопливо сунулъ что-то въ ящикъ.
— Зачмъ же прятать-то? сказалъ инспекторъ, приподнимая крышку парты. Все утихло. У Горобца нашелся первый нумеръ Колокола за 1861 годъ, съ руководящею статьей Огарева, прокламація Михайлова, фотограффческія картинки варшавской работы самаго пикантнаго содержанія.
— Да вдь это придирки, господинъ инспекторъ. Кто жь не читаетъ Колокола? Разв только допотопные? Вы сами прогрессистъ….
—
Вошелъ надзиратель.
— Отведите этого господина въ карцеръ. Я даю ему недлю сроку подумать на свобод что ему выгоднй, учиться или быть исключеннымъ….
— Что жь это значитъ? Какой это прогрессистъ? толковали гимназисты по уход инспектора.
— Горобца! воскликнулъ кто-то:- это изъ рукъ вонъ!
По корридору задребезжалъ звонокъ, ученики высыпали изъ классовъ. Разгоняевъ столкнулся съ Тонинымъ, выходившимъ съ урока физики, въ сопровожденіи гурьбы гимназистовъ.
— Александръ Иванычъ! Александръ Иванычъ! Прощайте, Александръ Иванычъ! кричали они, скача вокругъ него и дергая его синій фракъ.
Тонинъ торопливо шелъ по корридору, со спискомъ подъ мышкой, обращаясь то къ тому, то къ другому, и качая головой.
— Александръ Иванычъ, за что же вы мн единицу поставили? Я не обязанъ слдовать именно вашей теоріи! говорилъ одинъ высокій юноша.
— Это вовсе не моя теорія, а научная истина, говорилъ Тонинъ.
— Помилуйте, говорятъ, въ Париж были опыты, совершенно опровергающіе….
— Довольно, сказалъ Разгоняевъ, поднявъ брови, и взявъ подъ руку Тонина, пошелъ съ нимъ въ учительскую.
— Что это такое? говорилъ онъ:- помилуйте, что это такое? Они хотятъ учить, а не учиться! Что тутъ длать?
— Вотъ теперь можно говорить, сказалъ Тонинъ. — Въ этой несчастной страсти перечить учителямъ виноваты сами учителя, поднимающіе мальчишекъ на ходули. Чмъ, напримръ занимаются въ класс исторіи? Читаютъ Бокля, котораго, конечно, не понимаютъ; въ класс естественной исторія разсуждаютъ о теоріяхъ постепеннаго развитія существа отъ простйшихъ формъ и проч.
— Зайдите ко мн сегодня вечеркомъ, надо серіозно поговорить….
— Нтъ, Михаилъ Петровичъ, объ этомъ завтра же узнаютъ вс учителя; противъ меня и безъ того вс вооружены; а вотъ если вы не откажетесь постить меня….
— Съ удовольствіемъ.
Разгоняевъ записалъ его адресъ, вошелъ въ учительскую, потолковалъ съ прочими учителями и началъ просматривать списки.
Вдругъ бжитъ надзиратель.
— Михаилъ Петровичъ, пожалуйте въ столовую! Гимназисты бунтуютъ….
— Что такое вы сказали?
— Ученики бунтуютъ, поправился тотъ.
— Если вы еще разъ позволите себ подобныя выраженія, я и васъ попрошу выйдти въ отставку, несмотря на ваши лта….
— За что же? оправдывался надзиратель.
— Если вы такъ… недальновидны, что не понимаете этого, какъ прикажете вамъ отвчать?
Онъ пошелъ въ столовую. Тамъ въ
— Что это такое?
— Помилуйте, сть нельзя, масло тухлое, въ говядин мочалки, раздавались голоса.
— Извольте разобрать, кто первый началъ, отнесся Разгоняевъ къ надзирателю;- наша же обязанность доносить мн немедленно о малйшей небрежности эконома… Я самъ былъ гимназистомъ, и кое-что знаю….
Тонинъ занималъ небольшую квартиру невдалек отъ гимназіи. Разгоняевъ вошелъ въ маленькую переднюю — ни души; сальная свчка нагорла на залавк, въ комнатахъ тишина. Онъ насилу отыскалъ въ стн гвоздь, повсилъ шинель, наткнулся въ темной зал на что-то большое, и пошелъ на свтъ изъ слдующей комнаты. Опять никого нтъ. Экономическая лампочка тускло освщала запыленный, залитой чернилами письменный столъ съ разбросанными книгами, кресло съ торчавшею изъ сиднья мочалой, продавленный диванъ, шкафъ съ книгами и стклянками.
Разгоняевъ постоялъ, постоялъ и хотлъ было идти назадъ…
— Кто тамъ? послышалось гд-то внизу.
Онъ подошелъ ближе; въ углу за диваномъ сидла на корточкахъ молодая двушка, наклонясь надъ корзиной, и разбирая покрытыя пылью старыя книги.
— Извините, началъ Разгоняевъ.
— Это вы извините, отвтила та поднимаясь:- вы врно къ Александру? Садитесь пожалуста!
Она встряхнула свое запыленное платье, бросилась въ кресло и закинула ногу на ногу.
— Его кажется дома нтъ? говорилъ Петръ Николаевичъ, снимая перчатки и выбирая на диван мсто почище….
— Нтъ, онъ домосдъ, сейчасъ придетъ; пошелъ отдать деньга за квартиру…. Онъ нигд не бываетъ, въ обществ смются надъ его застнчивостію; да притомъ онъ такъ много работаетъ.
— Да вдь я отъ уроковъ онъ порядочно устаетъ, говорилъ Разгоняевъ, а самъ думалъ: "Кто бы могла быть эта особа: ни сама не рекомендуется, ни мной не интересуется…"
— Онъ никогда не устаетъ, это его жизнь, продолжала та:- совершенно отдался наук. Только, знаете, въ немъ нтъ творческаго импульса, жизненной иниціативы нтъ… Онъ труженикъ….
— Неужели?
— Да, онъ никакъ не можетъ стать въ уровень съ современными требованіями. Я и не ввиню его, онъ остановился въ развитіи, онъ ce qu on appelle un homme fait… Я все прошу его посвятить себя длу, въ которомъ теперь настоятельная необходимость…
— Что жь это такое?
— Я говорю про религію природы. Съ его дарованіями онъ могъ бы очень популярно изложить это, знаете, сперва происхожденіе земли по Лапласу, потомъ произвольное зарожденіе первой клточки изъ неорганическихъ элементовъ: кислорода, водорода и углерода, потомъ какъ она осложнялась въ животныхъ организмахъ и наконецъ достигла высшаго развитія въ человк, этомъ крайнемъ воплощеніи химіи и физіологіи….