Мари Галант. Книга 1
Шрифт:
– Ах! – в отчаянии воскликнул Байярдель. – Все это произошло по вине майора Мерри Рулза, черт бы его побрал!
– Я всегда считал этого человека честолюбивым прохвостом, – невозмутимо произнес Лефор. – Впрочем, никогда бы не подумал, что он может забрать над Мартиникой такую власть, да еще отправить экспедицию, подобную вашей…
– Эх, дружище, если бы генерал Дюпарке был жив, ни о чем похожем не могло бы быть и речи!
– Что за сказки вы тут рассказываете?! – вскричал флибустьер. – Неужели генерал Дюпарке?..
– Скончался! Да, друг мой. Так оно и есть! Умер как храбрый солдат,
Лефор поскреб заросший густой щетиной подбородок, как делал всегда в минуты напряженной работы мысли.
На него нахлынули воспоминания. Он снова увидел себя на «Макарене», тогда он сражался с молодым губернатором Дюпарке, совсем как недавно – с Байярделем. Он вспомнил, как генерала захватили в плен, как он, Лефор, пытался вернуть ему свободу, как похитили господина де Туази… Внезапно он смягчился и изменившимся взволнованным голосом спросил, стараясь не показать своих чувств:
– Что же дальше? Генерал умер, а кто на его месте? Надеюсь, не Мерри Рулз?..
– Нет, конечно, но разница невелика! Высший Совет утвердил Мари Дюпарке в должности ее покойного супруга вплоть до совершеннолетия их старшего сына Жака д'Энамбюка…
Флибустьер стал поспешно загибать пальцы, после чего изрек:
– Мальчишке, если не ошибаюсь, всего одиннадцать лет…
– Именно так: одиннадцать! Совершеннолетним он станет не завтра. А за это время в реке Отцов Иезуитов много воды утечет!
– Какое же отношение имеет Мерри Рулз к данному вопросу? Не объясните ли?..
– Мерри Рулз и генеральша, – с горечью пояснил капитан береговой охраны, – стали лучшими друзьями.
Лефор с силой ударил правым кулаком в ладонь левой руки.
– Невероятно! – вскричал он. – Дружище, вы смеетесь надо мной! Я же предостерегал дамочку от этого лицемера!
– Тем не менее такова правда! Как только генеральша захватила власть, Рулз поспешил объявить решительную и немедленную войну против флибустьеров, которые, как вы, покинули Сент-Кристофер и укрылись на Мари-Галанте. По мнению майора, они угрожают безопасности Мартиники…
– Тысяча чертей! Говорите, они угрожают безопасности Мартиники?
– Совершенно верно! Таково мнение генеральши, Мерри Рулза в особенности и даже большинства колонистов острова!.. Когда майор дал мне это ненавистное поручение, он меня заверил, что вас в этих местах нету. Дьявольщина! Он знал о нашей дружбе. Однако намекнул мне, что случайно мы можем оказаться лицом к лицу… Согласно королевскому приказу, мне надлежало, если бы так и случилось, обойтись с вами, как с любым другим пиратом! Ради справедливости стоит, кстати, признать, что ваши товарищи из Сент-Кристофера зашли в последнее время слишком далеко. Они напали на несколько поселков в южной оконечности Мартиники – воровали, разбойничали, насиловали женщин!
– Вы не путайте пиратов с флибустьерами, – сказал Лефор. – У меня патент на ведение военных действий, подписанный самим командором де Пуэнси, и я выплачиваю в королевскую казну десятину со всей добычи!
– Что не помешало королю издать указ об уничтожении всех флибустьеров… Полагаю, во Франции просто не знают, что происходит в наших краях. Я тщетно пытался втолковать генеральше и майору, что, уничтожив морское
– И генеральша не поняла?..
– Ни она, ни майор… Скажите сумасшедшему, что он безумец, – разве он вам поверит?! Воистину, кого Бог хочет погубить, того лишает разума… Говорю вам, дружище, что госпожа Дюпарке сговорилась с майором. Накажи меня Бог, недолго ей находиться у власти! Рулз очень скоро опорочит ее в глазах общества. Даже те, что сегодня заставляют ее уничтожить флибустьеров, первыми и вменят ей это в вину потом, когда у них живот подведет от голода… В тот день все поймут то, о чем сегодня догадываемся лишь мы с вами. Я говорил об этом с Лагареном. Только мы с ним вдвоем на всем острове и осознаём опасность.
С неожиданной яростью Лефор стал колотить себя кулаками в грудь. Потом вскочил и заходил кругами вокруг капитана береговой охраны. На песке неотступно следовала за ним его огромная тень. Его мощные плечевые мышцы заходили ходуном.
– О черт! – выругался он. – Скоро они поймут! Помяните мое слово, Байярдель: они скоро опомнятся. Даю им месяц! Да, месяц поста, не больше, а тогда я приду в Сен-Пьер поглядеть, как пауки оплели своими сетями зубы этим негодяям! Когда мхом порастут их глотки, потому что эти идиоты не смогут пошевелить челюстями, когда долгий пост согнет их в три погибели, вот тут они и поймут свою ошибку. Так-то, друг мой!
– К несчастью, будет слишком поздно, – заметил Байярдель.
– Слишком поздно, слишком поздно! – все больше увлекаясь, вскричал Лефор. – Разумеется, нет! Знаете ли, дружище, мне до смерти хочется отплатить майору за ваши недавние подвиги: выставить свои пушки у него под носом, на виду форта Сен-Пьер, и заставить этого Мерри Рулза попрыгать, как когда-то я поступил с карибскими индейцами! Разрази меня гром! Если бы меня послушался командор де Пуэнси, именно так я бы и поступил, и не далее чем завтра. Мне бы только сняться с якоря – уж я бы подпалил этому майору хвост! Посмотрим тогда, умеет ли он танцевать календу, как мои негритянки!
– Не забывайте, – возразил Байярдель, – что генеральша утвердила приказ Мерри Рулза. Отчасти потому, что она взяла на себя обязательство перед Высшим Советом в ближайшее время предпринять эту экспедицию: такое условие поставил Совет, прежде чем утвердить ее в должности покойного супруга…
Лефор снова энергично поскреб подбородок. Все, что он слышал, перепуталось у него в голове. Он чувствовал, что теряется. Сообщение о смерти генерала Дюпарке причинило ему мучительную боль, гораздо более сильную, чем новость о последних королевских указах относительно морского пиратства. Теперь он размышлял о Мари, которой помогал всеми средствами, почитал, нежно любил, поддерживал, спасал! Он полностью ей доверился, вручил свою жизнь. Ради нее он защищал Мартинику от карибских индейцев, затем – от англичан. Стоило ей сказать одно-единственное слово, и он был готов броситься в огонь. Ради нее одной он совершил невероятные подвиги.