Мари Галант. Книга 1

Гайяр Робер

Он вернулся к капитану береговой охраны и снова опустился рядом с ним.

– Увы, – продолжал Байярдель, – это не все. Я должен сообщить вам еще очень многое!..

Флибустьер скосил на приятеля глаза и хмуро заметил:

– Я полагал, дружище, что чаша и так переполнена… Что еще случилось?

Передумав, он жестом приказал капитану ничего не говорить, потом кликнул Крикуна и повелел:

– Возьми шлюпку и отправляйся на фрегат. Привезешь бочонок рому и бочонок малаги. Не нужно забывать о наших дорогих матросах. Они хорошо сражались, а всякий

сражающийся имеет право выпить… Клянусь Богом, мое старое сердце испытало нынче ночью столько потрясений, что может не выдержать, если я не выпью немного рому!..

Когда Крикун ушел, Лефор вопросительно взглянул на Байярделя. Тот в нерешительности сглотнул слюну:

– Помните некоего шотландца по имени Режиналь де Мобре?

– Еще бы! Предатель! С удовольствием бы вздернул его на рее!

– Мобре снова вернулся в замок Монтань. Он высадился в день смерти генерала. Бросил якорь в его доме и совсем оттуда не выходит… Держался в тени и в день похорон, и во время собрания Высшего Совета… Но он здесь, жив и здоров и, как всегда, что-то замышляет… От такого человека можно всего ожидать! Придет день, и генеральша это поймет…

– Черт побери! Я же предостерегал ее от этого шпиона и лицемера… Я сказал ей, что это предатель, состоящий на содержании у Кромвеля. Именно он выдал эскадре майора Пена планы защиты форта Сен-Пьер и замка!

Байярдель пожал плечами и смиренно продолжал:

– Так обстоят дела, и, что бы вы ни сказали, ничто не изменится. С одной стороны – Мерри Рулз, чье честолюбие не имеет границ и который ни перед чем не остановится ради того, чтобы занять место генеральши. С другой – Мобре; тот не забыл, разумеется, свой провал и не успокоится до тех пор, пока не продаст остров англичанам!

– А могут Рулз и Мобре договориться?

– Не думаю, – признался Байярдель. – Слишком уж расходятся их интересы. К тому же поговаривают, что Рулз не может простить Мобре давнюю обиду: тот когда-то купил у генерала остров Гренаду для графа де Серийяка, одного из своих друзей, а Рулз давно положил глаз на тот остров…

Лефор злобно рассмеялся:

– Если я правильно понимаю положение этой достойной, прямо-таки святой дамы, ставшей теперь губернаторшей крупного острова, я бы сказал, что, сама того не сознавая, она живет в клубке змей.

– Вот именно! Однако когда дело это будет закончено, сын генерала Дюпарке лишится всего.

– Я помню этого мальчика, – ласково и в то же время с угрозой в голосе молвил флибустьер. – Милый был малыш. Не знаю, унаследовал ли он качества своего отца, но в память о покойном я хорошенько тряхнул бы всех этих мошенников, окружающих генеральшу, чтобы не обижали малютку Жака. Слово Лефора, он может их не бояться! С моими двумястами людьми и шестьюдесятью четырьмя пушками я способен поднять весь остров на воздух, и гораздо лучше, чем сама Лысая гора!

– Очень жаль, – насмешливо выговорил Байярдель, – что вы не сделали этого несколькими днями раньше! Сейчас мы бы не были в столь незавидном положении!

Крикун только

что причалил, и флибустьеры бросились ему на помощь: принялись выгружать бочонки. Радостные крики, раздававшиеся тут и там, указывали на то, что не только забыты убитые и раненые, но и вообще все эти люди далеки от забот, не дававших покоя их капитанам.

Крикун принес им два внушительных кубка пунша с малагой. На поверхности плавал кружок зеленого лимона. Лефор принял свой кубок; прежде чем выпить его содержимое, он пососал лимон и стал его жевать.

Был он по-прежнему мрачен; да, признаться, никогда раньше жизнь не поворачивалась к нему столь безрадостной стороной. Обычно капитан сохранял жизнелюбие в самых непростых обстоятельствах; однако сейчас ему казалось, что все сделанное им для генеральши и острова будет неизбежно уничтожено бандой хищников, которые лишь выжидают удобного случая.

Байярдель жадно отхлебнул сразу половину кубка. Лефор последовал его примеру и, удовлетворенно прищелкнув языком, сказал:

– Надеюсь, друг мой, вы не допустите этих злодеяний и вмешаетесь?

– А что я могу? – вздохнул Байярдель. – Красиво, конечно, пытаться спасти людей против их воли, но, что бы вы ни делали ради их блага, почти всегда они на вас же за это и рассердятся. Приведу в пример случай с Верморелем; вы, несомненно, помните этого колониста, мучившего жену за то, что та изменяла ему с другим колонистом с Дымящейся Скалы по имени Симон? Однажды жена Вермореля приказала этому самому Симону убить ее мужа, но, как только дело сделалось, она не пожелала больше видеть любовника и возненавидела его до такой степени, что сама выдала судье Фурнье! Впрочем, Бог знает, был ли на самом деле Верморель таким уж жестоким мужем! Так вот, пожелай я или, во всяком случае, возымей я возможность освободить губернаторшу Дюпарке от ее шотландца и от ее майора, боюсь, она сама никогда мне этого не простит!

– Тогда действовать буду я! – с расстановкой произнес Лефор.

Байярдель удивленно на него посмотрел и спросил:

– Что вы намерены предпринять?

– Пока не знаю, приятель. Вот допью ром и на дне этого кубка обязательно найду необходимое решение…

– Хм, хм! – скорчив смешную рожу, продолжал Байярдель. – Если вы полагаете, что сможете атаковать Сен-Пьер, стреляя из пушек, вы заблуждаетесь! Прежде всего, это акт пиратства, способный привести вас на виселицу вернее, чем если бы вы оказались сейчас в руках Мерри Рулза… Кроме того…

– Говорите, говорите! – подбодрил друга Лефор, видя, что тот колеблется.

– Кроме того, я вам не позволю это сделать, – сделав над собой усилие, отвечал Байярдель.

– Ах, так! Хотел бы я знать, как вы мне помешаете, мессир капитан?! Да, очень было бы любопытно послушать!

– Не позволю вам по той простой причине, – заявил начальник береговой охраны, – что вы мой пленник.

Лефор отшатнулся и с опаской взглянул на собеседника, недоумевая: не сошел ли тот с ума? Или, может, сам он тихо тронулся?