Маримба!
Шрифт:
Когда я написала свои первые рассказы, я, дитя советской «позвоночной» системы, нашла, ничтоже сумняшеся, телефоны Виктории Токаревой и Людмилы Петрушевской. Виктория Самуиловна долго беседовать со мной не стала, дала почтовый адрес и сказала:
– Присылайте рассказы, посмотрю!
А с Людмилой Стефановной мы разговаривали больше часа. Она мне рассказала много удивительных историй из своей жизни. Истории о том, как все люди, которым она так или иначе помогла, попадали в какие-то ужасные ситуации. У одной сгорел дом, у другого все умерли, третий сам сломал позвоночник… И рассказы мои читать она отказалась.
А
– Но понимаете, – сказал он, – сейчас люди такое не читают. Может, сделаете из этого детектив?
Шел девяносто шестой год. Буквально год или меньше осталось до того, как с чьей-то легкой руки хлынули на рынок женские романы – отличные, хорошие, средние, разные. И мои книжки, в том числе, легко напечатались, легко разошлись. Но уже без токаревской поддержки.
Я много лет не решалась ей позвонить, поблагодарить за то, что она поддержала меня, всегда не слишком уверенную в себе, написала замечательные слова, высоко оценила мои попытки связать слова и мысли в стройную сюжетную нить. И я лишь часто вспоминала, как она сказала: литературное творчество – чудесная пещера, в которой тепло, хорошо и можно спрятаться от всех невзгод.
Недавно мне все-таки случилось с ней поговорить.
– Помню-помню! – засмеялась Виктория Самуиловна. – А лет-то теперь вам сколько?
Я сдержанно ответила.
– Ох, ну с любовью теперь будет сложнее, имей в виду! – предупредила меня автор знаменитых сценариев и чудесных новелл. – Зато ума, наверно, набралась…
– Наверно, – согласилась я.
И Петрушевской я благодарна за долгий красочный разговор и за то, что не стала помогать. Зато у меня ничего тогда не случилось. Не сгорело, не пропало, никто не погиб. Все случилось позже. И я сидела в своем черном, в своей потемневшей от горя пещере, и писала, писала, чтобы не разорвало от тоски и боли. И чтобы кто-то, прорвавшись сквозь темно-серую пелену моей боли, дочитав – или пусть даже не дочитав, бросив книжку! – быстро взял трубку и позвонил маме, своей маме, еще живой. Той, которой, в отличие от моей, еще нужны забота, любовь, внимание, самые лучшие лекарства, самые лучшие слова, которую можно обнять, прижаться к ее теплой щеке, погладить по руке, которой можно привезти печенье или ягоды с дачи, которая обрадуется цветам, внимательно посмотрит в глаза и спросит:
– Что, дочка? Что-то не так? Все хорошо у тебя?
Которой можно пожаловаться или не пожаловаться – пожалеть маму. Ту маму, которой еще не пришел ее срок, последний, беспощадный. Ту, чьи дети еще могут почувствовать себя детьми – взрослыми, важными, успешными или не очень, но детьми своей мамы. Которой завтрашний день точно не обещан, как никому из нас, но у которой есть сегодняшний. И еще можно что-то исправить. Попросить у нее прощения, прижать к себе, беспомощную, одинокую в своих мыслях о неизбежном, которое становится все ближе и ближе. Которую можно рассмешить и порадовать. Которую можно любить – живую, пока ей еще нужна эта любовь.
Слова
Какие страшные
Опытные люди предупреждали: а вот потом только все и начнется. Что же еще может начаться, думала я, чернее и хуже быть не может. Самые черные ведь были те дни, когда утром позвонил Лёва и сказал: «Мама умерла», когда я последний раз держала ее за руку, уже неживую, уходившую навсегда, когда покупала ей легкий голубой платок. Маме очень шел голубой цвет, к глазам…
Потом наступила тишина, пустота. Стало сниться, что мама умерла, значит, постепенно привыкало к этому подсознание, которое поначалу и знать не хотело, подсказывало мне: «Маме позвони, расскажи, как тебе тяжело сейчас!» Подсказывало, и не раз. Хуже нет, когда во сне ты ничего не знаешь, и в первый момент утра не знаешь, а потом наваливается – то черное, неизбежное, что никак не изменишь, никак. Можно только пытаться смириться.
Днем тихо и пусто. Нельзя позвонить, нельзя сесть в машину и рвануть к маме, нельзя обнять, нельзя услышать мелодичный холодноватый голос, нельзя быстро чмокнуть Катьку, передавая ей бабушкин поцелуй: «Бабушка просила тебя поцеловать».
Нужно было отдать кому-то маминого кота. Не усыплять же его. Кот был толстый, вредный, ленивый. И очень не любил меня, всегда не любил. Ему было лет семь, мы посчитали с Катькой. Я написала в объявлении: «Пять с половиной, спокойный, воспитанный». Но никто так и не позвонил.
Мамин кот был похож на темно-серую пушистую шапку, медленно плывущую по коридору или брошенную на тумбочку в прихожей. Только в отличие от настоящей шапки он мог спрятаться на стуле под скатертью, дождаться и хватануть за руки, сильно, лапой с выпущенными когтями. И, молча посмотрев на тебя оранжевыми глазами, снова свернуться в приятный пушистый калачик. Кота взяли Лёвины родственники. Как раз те, что и подарили маме когда-то маленькую пушистую живую шапку, которая росла, росла, царапалась, кусалась и однажды метнулась из-под стола маме под ноги. Она упала – тяжело, неловко, на больное плечо. Мама просидела в гипсе полтора месяца, а еще через месяц умерла. Наверно, ее очень любил Бог, посылая ей такие испытания.
Первые месяцы после маминой смерти было трудно дышать. Вот уже вернулся аппетит, кое-как вернулся сон. А нормально дышать не получалось, как будто все время не хватало воздуха. И теснило в груди. Словно там был какой-то канал, невидимый, но сильно ощутимый, который связывал меня с мамой. И его перерубили.
Туда уходила и уходила моя энергия, энергия любви, страдания, бесконечной жалости, текла, текла… И ничего не втекало обратно. Наверно, когда-то ученые объяснят, что это такое. И Катькины дети будут проходить в школе в курсе анатомии человека и про мой оборванный канал связи, любви, или как его назвать. И путаться, и рисовать его, и знать, из чего он построен. Из каких неизвестных сейчас частиц, или энергии…
Вдовье счастье
1. Ваш выход, маэстро!
Фантастика:
попаданцы
историческое фэнтези
фэнтези
рейтинг книги
Император поневоле
6. Фараон
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
рейтинг книги
Царь Федор. Трилогия
Царь Федор
Фантастика:
альтернативная история
рейтинг книги
Новый Рал 3
3. Рал!
Фантастика:
попаданцы
рейтинг книги
Медиум
1. О чем молчат могилы
Фантастика:
фэнтези
рейтинг книги
Прививка от стресса, или Психоэнергетическое айкидо
Научно-образовательная:
психология
рейтинг книги
