Марина НЕ грустит: Дьявольские ритмы
Шрифт:
Как и раньше, играла Снежана виртуозно, обрабатывая мелодию на лету. Только что был джаз, а со следующего такта – ритм-н-блюз, а потом в проигрыше между куплетами – почему-то реггей. Или это был не реггей, а тоже какой-то джаз?
Впрочем, моё появление все же нарушило настроение, потому что скоро Снежана остановилась и уставилась на меня.
Неловкая пауза, да уж. Особенно с учётом того, что о ней вчера сказал Игнат.
– Привет! – сказал я неуклюже и занялся гитарой: надо было срочно начать что-то делать. Ну, хотя бы чтобы не думать, будто бы она какое-то там нездешнее могущественное существо. К сожалению,
– Ты действительно круто играешь! – я предпринял вторую попытку снять напряжение. – Училась или учишься?
– От природы.
– Ничего себе! И ты все эти аранжировки…
– Придумала, – прошептала пианистка.
«С ума сойти! Вот это талантище!» – поразился я, но вслух спросил:
– А синтезатор тут о-го-го! Неужели местный?
– Мой, личный, – еле слышно отозвалась девушка.
– Звук шикарный. Дорогой, поди?
Не ответив словами, Снежана покачала головой, округлив губки. «Очень дорогой», – понял я. И тут я уже собрался с духом, приготовился выпалить тираду об услышанном накануне от Изюмова и потребовать объяснений, когда, излучая неуёмный энтузиазм и непрерывно треща с красоткой Милой, в зал ввалилась Маруся Светина.
– А вот и мы! – возвестила она, как будто мы и сами не видели. – Яр и Мила, принимайтесь за освоение баса, а мы со Снежаной займёмся аранжировками.
– Попробуй меньше командовать и больше договариваться, хорошо? – попытался я остудить горячую голову, впрочем, жаловаться не приходилось. Мне ведь предстояло провести время в обществе Милены Прекрасной, так что любое недовольство вышло бы лицемерным.
Пока я настраивал Бластер, рыженькая голубоглазая прелесть хлопала ресницами, сидя на стуле напротив. И, скажу я вам по секрету, было ужасненько трудно не отвлекаться на её коленки. Что ни говорите, а я очень удачно устроился!
– Ну, давай посмотрим на твой бас, – сказал я, закончив со своей гитарой, и Мила вручила мне тяжёлый футляр. «Минуту, она что, таскала его на себе весь день? На этих-то хрупких плечиках? А девочка-то не так проста, как можно было бы подумать», – посетило меня подозрение, но спрятав его, я расстегнул молнию. Вообще-то я ожидал очередной странности и не ошибся! На загрифнике роскошного красного баса красовался логотип «Blaster», точно такой же, как и на моей гитаре. Совпадение? Нигде в городе я больше не видел инструментов этой марки.
Да что там! Я и в Интернете ничего подобного не смог разыскать. И вдруг именно такой принесла в нашу группу Мила Краснова, прекраснейшая из ныне живущих школьниц! У кого-то остались сомнения?
На сей раз спрятать чувства не удалось, и вид у меня был столь озадаченный, что Мила всё поняла без слов. Её расчёт наверняка состоял в том, чтобы послать мне некий сигнал: ясно же, что я бы обратил внимание на эмблему изготовителя.
Подыграть ей?
Я лишь кивнул: мол, позже обсудим. Она повторила моё движение в знак согласия, а мгновение спустя уже снова бессмысленно улыбалась, глядя на то, как я занялся с её инструментом. Поскольку струны даже не пришлось подтягивать, я довольно скоро передал Миле её таинственный бас и тихонько объяснил настройку. Потом подключил к одному из комбо и показал пару начальных упражнений, а Мила послушно выполняла всё, что я говорил, время от времени восхищённо вздыхая. Со стороны могло показаться, что она и вправду в восторге от нового и неосвоенного занятия, но я-то уже знал: и с нею, на ней и её инструменте завязан какой-то секрет. Оставалось лишь дождаться удобного момента и порасспросить.
Прежде, чем такой момент настал, негромкий стук заставил нас всех поглядеть на дверь, и в неё тут же вплыл тот, кого лично я уже устал дожидаться.
– Привет! Я Игнат, вы же ищете барабанщика?
Ну и жук! Ты ведь знал об этом раньше меня! Да что там – это ты через меня практически подал Марусе идею, интриган доморощенный! Ну, или по крайней мере меня во всё это впутал, что и запустило процесс. А если придумывать правдоподобную легенду, то ты ещё больше опозорился: да, наш ходячий ядерный реактор ещё утром прикрепил объявление на двери в гардероб, так ведь это в школе было! Откуда бы тебе знать, деятель! положение надо было срочно спасать, и делать это пришлось кому -бы-вы-думали?
Наскоро пожав Игнату руку, я представил его как секретаря нашей Пионерской ячейки, и, разумеется, Маруся сразу поняла, о ком речь. Соответственно, пока я вернулся к обучению Милы, наша неуёмная лидерша мгновенно и полностью завладела вниманием вновь прибывшего, напав с расспросами и воплями восторга. Наблюдать за Марусиными выкрутасами лично мне не хотелось. Милины ВОЗМОЖНЫЕ тайны (и колени!) – вот и всё, что имело значение для меня в тот момент. Маруся же не терялась и, вызнав у Игната, где и как тот учился играть, принялась показывать ему установку, попутно невнятно объясняя что-то про концепцию группы.
У нас есть концепция? Мы б хоть одну песню освоили!
Наигравшись в идеолога, Маруся взялась представлять участников.
– С нашей клавишницей ты, конечно, знаком! – указала Маруся на девушку за синтезатором. Услышав это, я напрягся и поспешил перевести взгляд м Милиных пальцев на Игната. Ожидания оправдались: этот деятель, по ходу, в первое мгновение даже не понял, о ком и о чём речь. Потом проследил направление, указанное Марусей, и, наконец, увидел Снежану.
Пепельноволосая девочка слегка кивнула и осталась неподвижной.
– Ах, да! – нашёлся Игнат. – Снежана, привет!
“Кем он там её считает, напомните, пожалуйста!”
– Вот, мы готовим себе басистку! – молвила Маруся, после чего подскочила к Миле и в порыве умиления кинулась обнимать голубоглазую красавицу, вереща от восторга:
– Правда, она у нас красоточка! Красопеточка! Ми-ми-милашечка!
Мила покраснела и вцепилась в бас, но распалившуюся сумасбродку это не заботило.
– Перестань, не смущай человека! – вмешался я с неподдельным возмущением. – Ты нас отвлекаешь!