Марионетка. Отрежь меня!

Гутовская Ирина

За что нам это? Найти друг друга, а в итоге: оказаться плохо совместимыми с репродуктивной точки зрения. Вернее, я ей не подхожу, любой резус-отрицательный мужчина сможет осчастливить мою женщину ребенком, без осложнений. Думать об этом невыносимо больно, ведь хочу быть всем для нее — любовником, защитником, отцом детей… Впрочем, уже не имеет значения: потеряй она ребенка сейчас — возможно никогда не станет матерью. Последствия непредсказуемы, бесплодие — как финальный приговор. Это душу рвет на части…

Наши шансы стать родителями составляют

пятьдесят процентов — немало и немного… Но в какую сторону склонятся весы? Неизвестно. Крайне важно сохранить беременность, тогда есть надежды иметь не одного ребенка. Уже получил целый ряд рекомендаций от доктора, где первым пунктом в списке значатся — половой покой и никаких волнений. Да я только «за»… Лишь бы все получилось. Приложу максимум усилий.

— Поцелуй еще раз, — Снег обвивает мою шею, поглаживая затылок пальчиками и не желая отпускать. Льнет обнаженным восхитительным телом. Ощущать ее в своих руках и не сметь думать о большем — напоминает изощренную пытку.

— Давай оденем тебя сначала… — отстраняюсь, освободившись из объятий. В брюках член восстал против неизбежной «голодовки» и настойчиво топорщится, даже неудобно стало: жена в больнице застряла, а я хочу ее до одури.

«Нельзя…» — сам себя успокаиваю, приказывая своему приятелю заткнуться и не просить сладенького.

И так, пока вытирал салфетками, еле сдерживался, особенно, в момент прикосновения к интимным частям — мечтал это делать губами и языком, слышать, как стонет от удовольствия, видеть дрожь…

«Стоп!» — опять увлекся.

— Самир? — она аккуратно садится. Во взгляде отражается смятение.

— Подними руки вверх, — знаю, о чем пытается сказать, лучше не акцентировать внимание на этом. От воздержания никто не умирал.

Снежана послушно выполняет просьбу, а футболка, наконец, скрывает торчащую острыми холмиками грудь. Потом ложится обратно, чтобы я мог одеть на нее трусики, носки и пижамные штаны. Теперь, когда тело спрятано от моих глаз, можно немного выдохнуть.

— Думаешь, если на мне есть одежда — желание вдруг резко пропадет? — тянет на себя, ухватив меня за руку.

— Ты как будто уговариваешь нарушить запрет? — ложусь рядом, благо ширины кровати хватает на двоих, если в обнимку. Она тут же устраивает голову на плече.

— Нет, но есть ведь другие способы… — через ткань гладит пальчиком мой живот.

— Угу… — перебираю ее шелковистые волосы. — Если ты решила, что я не в состоянии потерпеть — ошибаешься.

— Женишься во второй раз, как только надоест возиться со мной… — печально вздыхает. Что за бред?

— Ну-ка, посмотри на меня, — переворачиваю жену на спину, нависая сверху. — Больше не женюсь. Точка. Не веришь?

— Верю… — хочет отвернуться, не даю это сделать, снова накручивает себя. — А теперь представь, если не смогу родить… Ты согласишься на бездетную жизнь? Или усыновление?

К такому вопросу не готов оказался. Не задумывался глубже. Надеюсь на лучшее.

— Ну вот, у тебя уже нет ответа, —

глаза Снежаны наполняются слезами. И буквально ощущаю ее боль.

— Подожди, все не так, — крепко обнимаю. Теперь будет считать, что станет вдруг не нужна. — Во-первых, я люблю тебя; во-вторых, уверен — дети у нас будут и не надо настраивать себя на плохой исход; и, в-третьих — ты одна меня волнуешь, мой смысл, мой воздух и солнце — целый мир…

— Звучит красиво, — беззвучно плачет, улыбнувшись слабо.

— Снег, прекращай, — целую лицо, чтобы успокоилась и доверилась. Сейчас ею движет страх. В моих силах переубедить. — Как тебе еще доказать?

— Что с нами будет… — тихо произносит, без вопросительной интонации.

— Вместе и навсегда — вот, что будет, — говорю.

— Правда? — очередные сомнения озвучивает.

Вместо ответа целую. Хватит разговоров на сегодня.

Она выдыхает в мой рот, стонет, когда покусываю и посасываю ее пухлый губы. И все-таки не удержался — пробрался рукой под футболку, а соски радостно встретили мои пальцы, мгновенно отозвались на прикосновение. Но большего себе не позволяю, надо запасаться недюжинным терпением…

Дверь скрипнула. Оторвался от жены, обернувшись назад.

— Как это понимать?! — сказала врач и спешно прошла в палату.

Быстро встал с кровати, поправив одежду на Снежане. Ощущаю себя прыщавым подростком, которого застукали внезапно вернувшиеся родители, причем не с девушкой, а за рукоблудием в момент просмотра порно.

— Я же предупреждала, но вы… да еще в больнице… мужчины, что с вами поделать, объясняй — не объясняй, не хотите прислушиваться к разумным доводам… — продолжила возмущаться женщина, потом стала осматривать Снежану. — Вашей жене требуется покой.

— Ничего плохого не сделал, — зачем-то оправдываюсь перед ней. — И в мыслях не было…

— Ну-ну… — не унимается она.

Ладно. Было, есть и будет. Но не плохое, а исключительно приятное и дарящее наслаждение. Когда речь идет о моей вкусной девочке сносит голову, не могу спокойно реагировать на ее присутствие — хочется трогать, ласкать, любить…

— Всего лишь поцеловал. Или это тоже под запретом? — переспрашиваю доктора, потом замечаю, как Снег подмигивает мне и улыбается, говоря тем самым, чтобы не обращал внимания — легкие шалости мы сможем себе позволить.

— Нет, положительные эмоции только на пользу. И судя по всему, вам удалось поднять настроение… А теперь дайте минуту тишины, проверю пульс, — жестом показала замолчать.

Легче стало на душе. Сияющий довольный вид жены вселил уверенность — она немного расслабилась… Мы справимся. Сделаю все зависящее от меня. Хотя понимаю: ее страхи вполне обоснованны и не растворились мгновенно. Да, вопрос о бездетной жизни поставил в ступор, так как не ожидал услышать. Но если хорошо подумать, то дети от другой женщины тоже не нужны, как и сама женщина. Я просто не смогу быть с ней… ни в каком качестве… Это принципиальный момент.