Мария, княгиня Ростовская
Шрифт:
— Ну как же ничего? — вскинулся китайский мастер. — У меня почти не осталось зажигательных горшков!
Джебе поморщился. Опять горшки… Достал уже этот китаец со своими горшками.
— Лучше бы ты попросил ещё три тысячи девок, Елю Цай!
— Ничего?
— Ничего, княже.
Князь Георгий Владимирский хмуро смотрел на невысокого тощенького мужичка неопределённого возраста, переминавшегося перед ним. Рядом с мужичком стояла деревянная клетка с почтовыми голубями.
— Сегодня
— Третий день сеченя пошёл, однако, — отозвался мужичок.
— И ни одного письма из Владимира?
Мужичок тяжко вздохнул. Он заведовал голубиной почтой. Голубь, как известно, всегда летит к дому, и если с отправкой сообщений во Владимир трудов особых не было — вон она, клетка с птицами, выпустил утром, и в тот же день письмо в стольном городе будет — то с обратной почтой были проблемы. От избушки голубевода до тайного лагеря русской рати было вёрст сорок, приучить же птиц летать прямо в лагерь за короткое время невозможно. Оттого к избушке почтаря-голубевода каждый день наведывался маленький отряд всадников, чтобы забрать донесения, поступавшие из Владимира. Только вот уже три дня как не было никаких донесений.
— Я вот и то думаю: уж не бьёт ли кто голубок моих? Ястреб там… — подал голос почтарь.
— Ладно, Ропша, иди, — хмуро отозвался князь Георгий.
— Тут вот шесть птичек тебе самолучших, княже, — указал на клетку почтарь. — На Владимир все нацелены. Дозволь совет дать, княже… Ты их по два выпущай, с письмами одинаковыми. Только не враз, а погодя час-другой. Так-то вернее будет.
— Добро.
Когда Ропша ушёл, князь повернулся к своим приближённым.
— Что думаете, други?
— Гонца слать надо, — отозвался боярин, сидевший возле окна.
Георгий задумался, меж бровей легла глубокая складка.
— Ратибор!
— Тут я, княже.
— Возьмёшь завтра утром своих людей и в путь. Два дня туда, два обратно. Разведаете, что там. Токмо осторожно. Ежели город в осаде, сразу назад во весь дух.
— Сделаем, Георгий Всеволодович.
Тяжкий удар потряс стену, но брёвна частокола выдержали. Опять выдержали. И в этот раз выдержали. Сколько ещё выдержат?
Воевода Пётр Ослядюкович инстинктивно отклонил голову, и тотчас мимо самого уха свистнула огненная стрела, едва не опалив бороду. Воевода грязно выругался.
— А ну, дай-ка лук мне! — протянул он руку к молодому ратнику, стоявшему у соседней бойницы.
Однако обидчик, едва не сразивший владимирского воеводу, уже затерялся среди массы таких же поганых, гарцевавших под стенами города и непрерывно обстреливавших их горящими стрелами. Пришлось выпустить приготовленную стрелу в первого попавшегося всадника, но облегчения это не принесло. Какое облегчение? Сколько ещё простоит Владимир под таким непрерывным приступом?
Сбоку возник молодой князь Мстислав.
— Ну что там? — воевода вернул лук стрелку, отступил от бойницы.
— Ничего
Воевода еле сдержал ругательство.
— Два голубя, говоришь? Так и нам надобно двух посылать! Мало ли что с одним сотворится… Завтра уж пятое число! Помощь нужна, княже, помощь немедля!
— Берегись!
Огненный клубок пронёсся над самым частоколом, канул в тёмную массу построек, и тут же в месте падения вспыхнул пожар. Послышались крики, маленькие неясные фигурки засуетились, укрощая пламя.
— Я вот что подумал, Пётр Ослядюкович, — заговорил Мстислав. — Ворота золотые еле стоят уж. И крепить бесполезно.
— Твоё предложение?
— Надобно заложить ворота камнем, какой имеется. За ночь справимся. Инда будет крепче стены.
Воевода крякнул.
— Добро мыслишь, княже. Сам возьмёшься?
— Ну.
— Действуй.
Проводив молодого княжича взглядом, воевода подумал — добрый вырастет правитель… Вырос бы…
Новый удар потряс частокол. Сколько ещё простоят стены?
Сколько ещё простоит Владимир без подмоги?
— Здрав будь, Георгий!
— Здравствуй, брате, здравствуй!
Князь Георгий обнял брата, князя Ярослава Всеволодовича.
— Вот привёл рать переяславскую, сколько есть.
— А сколько есть?
— Одиннадцать тысяч, однако, и все верхоконные.
— Добро. В дом пожалуй! Да и своим скажи, пусть располагаются. Место готово для вас, всем хватит!
Князь Ярослав отдал приказ кому-то из своих бояр, тот повернулся и исчез. Братья же вошли в дом.
Князья уселись напротив друг друга.
— Сколько войска уже набралось, брате?
— С твоими, почитай, пятьдесят. Ещё завтра с Галича-Мерьского подойдут, с Городца, с Ярославля да с Нижнего Новгорода послезавтра…
— Послезавтра уж седьмое будет.
Князь Георгий помрачнел.
— Знаю. И из Владимира вестей никаких…
— В осаде город.
Георгий резко вскинул голову.
— Верные сведения?
— Куда уж верней, — усмехнулся невесело князь Ярослав. — Это вы тут на Сити сидите, как медведь в берлоге. Третьего дня голубь весточку принёс. Обступили поганые и Владимир и Суздаль.
Князь Георгий с силой ударил кулаком по столу.
— Всё. К десятому рати готовы будут, сразу и выйдем. Прижмём Батыгу!
— Тётя Фиса, И я тоже хочу пирога с брусникой! И Глебка!
— Будет, будет вам обоим пирог с брусникой!
Жена Ярослава Всеволодовича Феодосия, полная улыбчивая женщина, смотрела на ребятишек.
— Эх, как время летит, а Мария? Кажется, мой Алексаша вот вчера такой был…
— Такой как я, или как Глебка? — деловито уточнил Борис Василькович. Женщины засмеялись.