Мария. По ту сторону несбывшегося

Дез Олла

Наконец, мы дошли до хозяев дома, стоявших, в отличие от всех остальных гостей, на одном месте и приветствовавших всех новоприбывших. Рядом с родителями стояла и Арабелла де Сильва. Девушка была очень красива, длинные струящиеся чёрные волосы, узкое лицо, правильные черты лица, большие бархатные глаза. С неё хотелось рисовать святых. И вот это чудо Артур променял на маленькую невзрачную меня? Да они бы просто шикарно смотрелись вместе, два породистых аристократа с угольно-черными волосами. Даже рост у них был примерно одинаковый, Артур может чуть выше. Эх. А какие красивые

у них бы появились дети? Последняя мысль меня окончательно добила. И я рухнула куда-то вниз, в непроглядную темень колодца, плохо вообще понимая, где я и что я. Вот мы приветствуем хозяев особняка, вот я улыбаюсь, вот уже Артур тащит меня куда-то, а вот я уже стою снова в нише, и Артур говорит мне это своё волшебное «дыши».

– Мари? Солнышко? Что на этот раз? Вдох. Вы-дох. Дыши.

– Мне лучше. Я вдруг подумала, какие красивые у тебя с Арабеллой были бы дети.

– Что? Какие дети? У меня и Арабеллы? Нет уж, вот уволь. Этот кошмар я даже представлять не хочу. Да и не может быть у меня с ней детей. Наши магии в принципе не совместимы. Так что о чём ты, милая? Какие дети? Дыши, родная. Вдох и выдох.

– У тебя с ней что-то было?

– У меня? Нет, милая. Пару раз вместе обедали. И то - Хакобо настоял. Убью его при встрече. Дыши, моё солнышко. Немного осталось. Сегодня, максимум завтра, всё закончится.

– Что закончится?

– Дыши. А может всё же домой?

– Нет. Что там хозяева? Родители Арабеллы? Я им сказала что-то?

– Нет, родная. Ты просто улыбалась, а потом улыбка не сходила, как маска застыла, глаза остекленели и мы отошли. Никто ничего не понял. Расслабься.

– Святые праведники, да явит свою милость надо мной Праотец! Артур, что происходит?

– Всё хорошо, Мари. Всё просто замечательно. Я так долго этого ждал, и теперь всё будет хорошо. Ну, то есть сначала не очень, но потом всё наладится. Родная? Может, всё же поедем домой? На приёме мы побывали. Допросим уже потом эту ведьм.…Хм. В смысле Арабеллу.

Я подняла голову, оторвалась от него и замотала головой:

– Нет! Мы сделаем это сегодня! Не хочу ещё раз сюда приходить. Мне тут не нравится!

– Милая, как скажешь. Праотец, дай мне сил!

– Что?!

– Ничего. Идём?

Мы ещё несколько раз прошлись по кругу, и тут вдруг Артур потянул меня в одну из дверей.

– Мы куда?
– шёпотом спросила, я пока мы бежали.

Я подхватила юбки, чтобы не упасть, и неслась по коридорам особняка за Артуром. Мы поднимались и спускались по лестницам, пока не застыли перед одной из дверей.

– Арабелла вышла из залы и направилась вот сюда. Мы окольными путями через другую дверь сюда и добрались, - объяснил Артур, пока я пыталась отдышаться.

– Ты так хорошо знаешь особняк?

– Нет, я магический маячок пустил. Готова?

Я кивнула, восстановив дыхание.

– Мари, только я прошу, не убивай её. Не здесь и не сейчас, по крайней мере. Хорошо?

Я собиралась было возмутиться. Зачем мне её убивать, но сдержалась и просто кивнула.

– Отлично!
– и Артур без стука открыл дверь.

Первое, что я

сделала, как только мы переступили порог комнаты - шарахнулась к Артуру и прижалась к нему. Кругом была Смерть. А это, как известно его магия, вот пусть и разбирается. Мы шли вглубь комнаты, где горели свечи, и возле камина стояла Арабелла. Мне было до ужаса жутко смотреть на эти черепа и танцующих скелетов, и я крепилась изо всех сил.

– Что случилось с твоей невестой, Артур? Малышка не уважает ванитас?

– Нет, не уважаю! Это, пожалуй, единственный жанр живописи эпохи барокко, который я не приемлю. Натюрморт, центром которого является череп?! Разве может быть что-то ужаснее?
– выдала я и крепче вцепилась в руку Артура.

– Ты хотела сказать прекраснее? Ты никогда не умел правильно выбирать женщин, Артур. И как у такого отца мог родиться настолько непутёвый сын?
– в презрительной улыбке скривила губы красавица.

– Что говорит о моём отменном вкусе, так это то, что я всегда избегал женщин, похожих на тебя, Арабелла. Ты выбрала странную комнату для беседы. Ты ведь ждала нас? И специально заманила именно сюда?
– сказал Артур совершенно спокойно.

Странно. Он раньше на подобные реплики о сравнении с отцом и старшими братьями всё время реагировал весьма болезненно. Повзрослел?

– Да, Хакобо сказал, что вы хотите поговорить, а это - моя любимая комната. Вот посмотрите. Это - Франс Франкен Младший«Смерть, играющая на скрипке».

Она указала рукой на одну из картин. На ней сидел старик и смотрел, как скелет и в самом деле пиликал что-то на скрипке. Вот я бы так не смогла. А старик сохранял, на мой взгляд, просто стоическое спокойствие.

– Или вот этот натюрморт Якоба де Гейна «Плачущий Гераклит и смеющийся Демокрит» Это одна из лучших картин в жанре ванитас.

На жутком натюрморте, как и положено, в центре был изображён череп, а вокруг него - масса предметов: и тюльпан, и монеты, и кубок. И всё это, насколько я помнила, имело свой скрытый смысл. Вот тюльпан, например, был символом необдуманности и безответственности. Меня передернуло. Ужас какой. А Плачущий Гераклит и смеющийся Демокрит - это, насколько я помнила курс философии, противопоставление двух знаменитых греческих философов, которые имели различное воззрение на жизнь. Гераклит оплакивал людей, а Демокрит смеялся над людскими глупостями. Но лично мне не нравились оба.

– Или вот этот. Но тут-то тебя ничего не должно пугать? Смотри, какой милый ребенок. Это Герард Дау «Натюрморт с мальчиком, пускающим мыльные пузыри». Эта картина хорошо сочетается с потолком.

Я задрала голову. На потолке и тут и там сидели нарисованные скелеты, пускавшие мыльные пузыри. Я снова вздрогнула, а вот Артур даже не взглянул, на что указывала Арабелла, продолжая сверлить её взглядом.

Мальчик на картине был и в самом деле очень милым, только вот соседствовал он с очередным черепом, песочными часами и прочей атрибутикой. Мыльные пузыри олицетворяли хрупкость жизни, а песочные часы - её быстротечность. Поэтому «милой» картина точно не выглядела.