Мария. По ту сторону несбывшегося
Шрифт:
– Что вы хотели у меня узнать о той злополучной ночи? Его Сиятельство попросил меня встретиться с вами, и я не смогла ему отказать, - мягко произнесла она.
– Моему отцу сложно отказать. Он умеет надавить, - поморщился Арт, в притворном сочувствии.
Но графиня не почувствовала фальши и спокойно ответила:
– Мы с вашим отцом уже очень давно знакомы, и столь длительное знакомство подразумевает исполнение некоторых просьб. В этой я не увидела ничего затруднительного для себя.
– Тогда позвольте
– оживился Арт.
– Так сложились обстоятельства. Мне предложили - я не отказалась, - уклончиво ответила графиня.
– Это связано с тёмной магией?
– в лоб спросил Арт, но графиня даже и бровью не повела.
– Да. С этим ритуалом, что затеяла Розалия. Это было очень глупо с её стороны.
– Зачем же вы приняли в нём участие?
– По многим причинам. Одна из них - простое любопытство. Я уже в том возрасте, когда меня трудно чем-то удивить.
– Но ведь тёмная магия - заведомый риск?
– Я вас умоляю. Какой риск? Этот ритуал с самого начало был обречён не неудачу, я ничем не рисковала. Я была уверена, что ничего у них не получится. Так и вышло.
– Кроме любопытства была же и другая причина? Не так ли?
– спросила я пристально наблюдая за лицом матери графини.
– Да была. Понимаете, найти желающих заняться призывом тёмных сил довольно сложно. Розалия меня шантажировала. Я поддалась на шантаж и согласилась присоединиться к ним один раз.
– И чем же она вас шантажировала?
– Глупостью несусветной. Но ей очень хотелось верить в то, что меня и в самом деле это волнует. Но это было не так. К тому же ни малейших доказательств у неё на руках не было. И история эта стара, и я сильно сомневаюсь, что кому-то ещё интересна.
– Мне. Мне вот очень интересно!
– закивал Артур.
– Что ж. Вы можете спросить у своего отца. Он в курсе. Хотя.… Давайте я сама вам расскажу. Так будет проще. И вы заодно убедитесь, что ломаный грош и то слишком большая цена за эту давнюю историю.
– Я весь - внимание!
И Артур даже вперёд подался, не выпуская, впрочем, моей руки из своей ладони. Он вообще теперь редко выпускал мои пальцы из своих рук, постоянно питая меня своей магией и делясь ею весьма щедро.
– Как вы, разумеется, помните, нынешний герцог Альба унаследовал свой титул от своей троюродной тётушки. Знаменитой Белой герцогини Альбы. Хотя, на мой взгляд, картина, где она в чёрной мантилье, гораздо больше соответствовала её характеру.
– Они обе прекрасны и Белая Герцогиня и Черная. Гойя бесспорный гений, - кивнул Арт.
– Да, это факт, который невозможно оспорить. Про многих можно сказать, что художник талантлив, или ему что-то удаётся, но не много тех, чей гений трудно не признать, - решила я тоже высказаться.
Нас удостоили благосклонного кивка, и графиня
Моя покойная мать, в отличие от взрывной герцогини Альба, была довольно спокойным и домашним человеком. Она не стремилась к великой славе, её мало волновали громкие скандалы, и она плохо разбиралась в интригах и хитросплетениях тогдашнего неспокойного времени. Она очень любила моего отца, и он, пусть и не сразу, но ответил ей взаимностью.
– Это подтверждает тот факт, что он женился на ней и, по слухам, сделал это даже дважды?
– согласился Арт.
– Да, первое венчание было тайным, а вот уже второй раз они не скрывались. Моя мать не была соперницей великолепной герцогине Альба. Слишком разные они были. Буквально во всём. Начиная от характеров и заканчивая положением в обществе. Поэтому предположение, что моя мать могла отравить герцогиню в высшей степени не правдоподобно.
– Полностью согласен. А почему покойная Розалия Альба так не считала?
– Она считала, что отравили Марию дель Пилар, герцогиню Альба одной из красок Гойи. В те времена они почти все были смертельно ядовиты.
– Ну, да, как например знаменитый Парижский зелёный. Один из самых ядовитых пигментов, используемых в живописи, - сказала я.
– Да, я вот тоже помню. Прусская синь!
– воскликнул Арт.
– Нет, ты путаешь, милый. Прусская синь или Берлинская лазурь, разумеется, активно использовалась в живописи, но ещё она служила антидотом при отравлениях!
– возразила я.
– Да, точно. Антидот. Кажется, применялся при отравлении солями талия и цезия, - кивнул мне Арт.
– Но самым ядовитым безусловно был жёлтый цвет. Неаполитанская жёлтая. Её готовили из свинца и соли сурьмяной кислоты. Вот в отравлении именно этой краской и подозревают мою мать. Глупость и дикость. Не было у моей матери ни малейших причин желать смерти герцогине, - сказала графиня Кастильо-Фьель.
– А почему именно красками её отравили? Мало ли ядов в мире?
– удивилась я.
– Гойя на тот момент жил у герцогини Альба. И красок в особняке было огромное количество, и воспользоваться ими мог кто угодно. Моя мать бывала вместе с отцом в особняке, посещала мастерскую Гойи, и у неё был к ним доступ. В мастерской у художника они валялись в беспорядке, и он сам вряд ли заметил бы пропажу.
– Но получается, это мог сделать, кто угодно?
– уточнила я.
– Да. Это было не сложно. О том, что краски ядовиты было известно всем. Неаполитанская жёлтая краска прекрасно растворяется в красном вине, и цвет его почти не изменится. А если добавить немного магии, совсем капельку, то и вкус останется прежним. Это не сложно при любом количестве магии, - пояснила графиня.
– Так что, сделать это мог кто угодно. Даже у некоторых слуг герцогини Альба была магия. Вот и делайте выводы сами.