Марк Бернес в воспоминаниях современников
Шрифт:
После долгих треволнений, связанных с судьбой сценария, с опозданием на год начались его съемки, уже после того, как на сцене Вахтанговского театра появилась пьеса Погодина «Человек с ружьем» (написанная им на основе сценария) и где не было роли, о которой мечтал Бернес. Но он энергично продолжал трудиться над созданием нового персонажа.
В режиссерский сценарий, отличавшийся и от первого варианта, и от пьесы, мы, с благословения автора, ввели во второй половине действенные эпизоды для Кости Жигулева, где он уже становился не только тенью рабочего, но и обретал самостоятельную и очень важную драматургическую функцию. Это он, рискуя жизнью, подрывал железнодорожные пути, по которым двигались на революционный Петроград белогвардейские бронепоезда.
Погодин
И вот в один прекрасный день под аккомпанемент робкого и смущавшегося автора Бернес исполнил нам вполголоса ту самую песню «Тучи над городом встали», которая впоследствии ушла с экрана в жизнь.
Однако положение по трем причинам стало щекотливым. Мне как режиссеру сначала было совершенно неясно, куда можно было бы вставить эту лирическую песню в серьезный историко-революционный фильм, во-вторых, автором музыки к фильму являлся Д. Д. Шостакович и нужно было получить его согласие на включение совсем нового и не им написанного материала, а в-третьих, сам Бернес не обладал теми вокальными данными, которые бы укладывались в установленные для этого нормы. У него был отличный слух, но очень скромные голосовые данные, а для исполнения песни, казалось, требовался так называемый «вокал».
Первое препятствие нам удалось преодолеть, как нам показалось с Погодиным, весьма органично. Драматург написал добавочную сцену в завкоме Путиловского завода, где собрались красногвардейцы перед отъездом в Смольный. Там-то мы и столкнули солдата Ивана Шадрина, которого так великолепно играл Борис Тенин, недоверчивого тяжелодума-крестьянина в солдатской шинели {32} , с шустрым пареньком, поддразнивающим этого мужика своей задорной и в то же время лирической песней, сочиненной Армандом в форме городского романса.
Тут же была преодолена и другая трудность — волшебное свойство микрофона пришло на помощь актеру, и голосовые фиоритуры были заменены осмысленной и мягкой передачей текста. Песня проникла, что называется, в душу благодаря тем самым свойствам драматического ее осмысления, которые впоследствии и позволили стать Бернесу столь любимым и подлинно народным исполнителем.
И, наконец, никаких трудностей не возникло с композитором, так как Дмитрий Шостакович, сам сочинивший в свое время ставшую классической песню о «Встречном», сразу же оценил достоинства маленького опуса Арманда и благословил его включение в музыкальную ткань фильма.
Все вместе мы стремились к тому, чтобы эта песня не выглядела чужеродным элементом в драматургической конструкции картины, поэтому она еще дважды появлялась на экране, маршеобразно звучала она в походе красногвардейцев на фронт и трагически перекликалась с гибелью солдата, так отлично сыгранного Борисом Чирковым, умиравшего на руках у Кости Жигулева.
Оказалось, что новаторская форма сценария Погодина, где органически переплетались патетика с юмором и элементы солдатской сказки соседствовали с хроникой исторических событий, где лиризм снимал все соблазны проявления ложно понятой патетики в этом стилистическом сплаве, столь характерном для всего драматургического почерка Погодина, и смогли великолепно ужиться в фильме и эта песня, и ее носитель — новый персонаж — паренек с Нарвской заставы. Так, на практике Марк Бернес явил пример того, как актер мог стать не только исполнителем роли, но и ее прямым автором.
Вот это свое авторское начало привносил Бернес впоследствии во все доставшиеся ему роли, причем хочу подчеркнуть, что
Удачи молодого актера стали столь очевидными (не забудем, что за роль Кости Жигулева Марк Бернес получил орден «Знак Почета»), что сценаристы и режиссеры, а вместе с ними и композиторы стали писать «на Бернеса».
Но теперь зритель хотел не только видеть Марка Бернеса, но и слышать его почаще, — ведь по установившейся практике разрыв в появлении на экранах одного фильма от другого был слишком велик. И актер так же настойчиво, взволнованно и требовательно, как работал для экрана, стал искать свой стиль в искусстве, предназначенном не только для глаз, но и для уха, то есть на радио и в грамзаписи.
О том, с какой тщательностью, взыскательностью и даже придирчивостью относился Бернес к созданию собственного репертуара, могут рассказать композиторы и поэты. Ведь ему хотелось не просто исполнять популярные песни, но продолжать как бы вторую жизнь того персонажа, в облике которого вышел он на строгий суд зрителя, прежде всего молодого своего современника.
В этом-то, вероятно, и заключался секрет популярности Бернеса, что никогда не прибегал он к дешевым эффектам поверхностной эстрадной «заразительности», той шумливой крикливости, которая свойственна некоторым избалованным успехом «звездам» эстрады. Содержательность, простота, душевность, скромность как его репертуара, так и стиля исполнения и составляют самый ценный вклад Бернеса в культуру нашей страны.
С Марком Бернесом ушел от нас не только талантливый актер советского кино, не только обаятельный человек и товарищ, но и большой художник, справедливо снискавший признание и любовь миллионов слушателей и зрителей как у нас, так и за рубежом нашей родины. И поэтому с особым щемящим чувством слушаем мы сейчас, когда его уже нет с нами, чуть хрипловатый, мягкий и проникающий в самое сердце голос…
Драматург Н. Погодин обратил мое внимание на молодого актера из Московского драматического театра. Актера звали Марк Бернес. Он старательно изучал мастеров, таких актеров, как Н. Радин, Е. Шатрова, В. Топорков {33} , но больше из-за кулис, так как на сцене его участие ограничивалось лишь «выходными» ролями.
7
Это краткое изложение пути М. Н. Бернеса, в основном оно повторяет в сжатом виде текст воспоминаний режиссера. Но мы приводим его не только для полноты представлений о всех публикациях Юткевича, посвященных Бернесу, и не только ради отдельных дополнительных штрихов и формулировок. Здесь важны два фактора: во-первых, этот текст был опубликован при жизни Бернеса и в расчете на его чтение (недаром текст кончается словами поддержки в связи с угнетавшими актера и певца нападками на него); во-вторых, он свидетельствует, насколько С. И. Юткевич гордился своим «родительским» положением по отношению к Бернесу: недаром всю его дальнейшую творческую эволюцию он возводит к своему фильму «Человеке ружьем», что вполне справедливо.
Молодой актер не рвался к исполнению главных ролей. Он понимал, что для этого у него еще слишком мало сил и опыта. Но, естественно, ему хотелось проявить и свою творческую инициативу. Поэтому по первому нашему предложению он оставил сценические подмостки и стал членом нашей мастерской, решив окончательно посвятить себя кино.
В фильме «Шахтеры» (по сценарию А. Каплера), над которым мы работали в то время, ему досталась лишь небольшая роль инженера Красовского, роль к тому же отрицательная.