Маркус и Диана

Хагерюп Клаус

— Думаю, я ничего не скажу. Я же вроде как молчаливый и задумчивый.

— Ты должен что-то сказать. Ты не можешь все время быть молчаливым и задумчивым.

— Тогда я скажу «добрый день», — сказал Маркус.

— Хорошо, а потом?

— Потом спрошу о… том, как она доехала, наверно.

— Ну и спрашивай]

— О чем?

— Спроси меня, хорошо ли она доехала.

— Ты же не знаешь.

— Как можно быть таким тормозом! Я — Диана, так?

— О'кей. Добрый день.

— Ты кто?

— Почему ты спрашиваешь, ты же знаешь.

— Да, а

Диана не знает.

— Ах да.

— Ты кто?

— Не скажу, — прошептал Маркус.

— Что?

— Я же должен быть самим собой. А если я — это я, я точно не скажу, кто я. Как-то слишком неловко.

— Скажи, кто ты!

— Я — Маркус-младший, — пробормотал Маркус.

— Неужели! — сказал Сигмунд и лучезарно улыбнулся. — Мне так нетерпелось с тобой повидаться. Нам о многом надо поговорить.

— Как ты доехала? — просипел Маркус.

— Замечательно. Как чудесно снова вернуться в Норвегию. Твой отец много о тебе рассказывал.

Маркус с трудом пытался найти ответ, но придумал только:

— Меня зовут Маркус.

— Не обязательно повторять это дважды.

— Я бы хотел это подчеркнуть. Меня зовут Маркус.

— Забудь хорошие манеры. Будь самим собой.

— Я не могу, — грустно ответил Маркус.

— Ты же сам хотел.

— По-моему, я все равно не смогу быть самим собой.

— А кем ты тогда хочешь быть?

— Лучше всего никем, — тихо произнес Маркус.

Сигмунд вздохнул:

— Все. Пути назад нет. У тебя есть спортивная одежда?

— Да, спортивный костюм.

— Надень его.

— Зачем это?

Может, ты так немного расслабишься.

— Но я же не могу встречать Диану Мортенсен в спортивном костюме!

— Можешь. Миллионеры часто ходят в спортивных костюмах.

Маркус надел костюм.

— Походи взад-вперед.

Маркус походил. Как-то он не очень расслабился.

— И как я выгляжу? — нервно спросил он.

— Неплохо, но чего-то не хватает.

— Сам вижу.

— Надень вот это.

Сигмунд достал черную бейсболку. На ней было написано «GOLFER».

— Нет, не надену, — сказал Маркус и надел бейсболку.

— Задом наперед.

— Зачем?

— Так будет круче.

Маркус крутанул бейсболку.

— Хорошо. Походи взад-вперед еще раз. Свободно и легко.

Он попробовал. Сначала было плоховато, но Сигмунд был терпеливым тренером, который умел подбодрить ученика.

— Да, вот так, да. Так куда лучше. Теперь я снова Диана. Что ты мне скажешь?

— Меня зовут Маркус.

— Нет!

— Знаешь, сколько весит теннисный мяч?

— О'кей, — медленно произнес Сигмунд, — попробуем еще. Надень свой выходной костюм.

Маркус захватил с собой темный выходной костюм, белую рубашку и галстук и собирался надеть его на обед в ресторане «Фишляндия». Он переоделся.

— И как я выгляжу? — нервно спросил он.

— Стильно. А теперь пройдись.

— Куда?

— Взад-вперед. Так, да. Отлично. Элегантно. Теперь говори!

— А что мне сказать?

— Что угодно. Только говори. Сделай вид, будто ты сын миллионера, который всю

жизнь ходит в костюме.

— У меня не получится.

— Получится. Просто вживись в костюм. Так же как ты вживаешься в свои письма. Ну, давай.

Маркус медленно заговорил. Сначала с сомнением, а потом все живее и живее. Не думая, он воспроизводил слова точно так же, как рассказывал о леднике или писал письма, и, пока говорил, он обнаружил, что уже больше не Маркус Симонсен. Он стал Маркусом-младшим. Он рассказал о любви к норвежской природе, о забавных эпизодах из школьной жизни, об одноклассниках, которые ему завидуют, потому что у него больше карманных денег, об увлекательных теннисных чемпионатах, которые он выиграл, об интересных поездках в экзотические страны, о докучливых репортерах из желтой прессы, которые преследовали Маркуса-старшего, об одиночестве оттого, что он не такой, как все. Потому что, в конце концов, он был другим. Не такой, как все, сын миллионера. И самое удивительное, было не заметно, что он сочиняет. Все казалось правдой. Он не делал вид, будто он Маркус Симонсен-младший. Он былМаркусом Симонсеном-младшим. Слова текли сами собой. Он только принимал их и передавал дальше и все это время расхаживал взад-вперед по номеру. Иногда задумчиво, сложив руки за спиной, иногда возбужденно жестикулируя. Наконец он остановился перед Сигмундом и посмотрел ему в глаза, печально улыбаясь.

— Ты знаешь, Диана, — сказал Маркус, — иногда я мечтаю стать самым обыкновенным мальчиком. Ты меня понимаешь?

Сигмунд молча кивнул. Он был сражен. Он надеялся, что ему удастся вытянуть из Маркуса скрытые таланты, но о таком невероятном перевоплощении он даже не мечтал.

— Ну как? — с опаской спросил Маркус. И секунды не прошло, как он снова стал самим собой.

— Это было… гениально.

— Ты серьезно?

— В жизни ничего круче не видел. Как тебе удалось?

— Не знаю. Просто получилось, и все.

Сигмунд энергично кивнул.

— Понимаю, — сказал он.

Маркус знал, что Сигмунд не понимает. Пожалуй, Сигмунд соображал лучше него, но у него не было достаточно фантазии, чтобы понять, что Маркусу становится гораздо легче, когда он не думает. Когда он думал, все сбивалось, как в танцевальной школе. Но когда он не думал, он в самом деле становился другим человеком. Он не мог объяснить этого, но знал, что так оно и было. И это было вовсе не сложно. А даже легко. Неприятно легко. Все легко, когда только тебе удается не быть самим собой.

— По-моему, я больше способен не быть самим собой, чем быть им, — сказал он медленно.

— Да, — отозвался Сигмунд, — ты здорово преобразился.

Он сказал это с некоторым превосходством, и Маркус знал, что это из-за неуверенности.

— Это совсем не сложно,— сказал он в ободрение,— хочешь попробовать?

Сигмунд посмотрел на часы.

— В другой раз. Твой отец ждет нас в холле.

Маркус кивнул. Он был вполне доволен, но в то же время во рту у него остался неприятный привкус. Наверное, остатки морской болезни.