Марош. Командор крови
Шрифт:
– Стрелки – вперёд! Пикинёры и алебардщики – в первые ряды! Приготовиться к бою! И глядите у меня! Если, не дай бог, хоть одна трюмная крыса кинется бежать, я лично схвачу его за ноги и шарахну башкой о ближайшее дерево! Всем стоять!
Отряд его пришёл в движение. Вперёд выдвинулись те из пиратов, кому было из чего стрелять. Сразу за ними в два ряда встали те, кто был вооружён "длинным" оружием: копьями, пиками, рогатинами, алебардами и тому подобным. За ними выстроились все остальные.
Дворянская конница, после того, как конные пикинёры пиратов отступили, перестроилась лавой, плотнее сбила ряды и, постепенно набирая ход, галопом пошла на
За полсотни шагов до их подхода стрелки-пираты по команде Акулы дали дружный залп, выбивая первый ряд атакующей конницы из сёдел, и тут же отошли в тыл отряда. Там, вскочив на повозки, они продолжили стрельбу по дворянской коннице, уже врубившейся в плотные ряды пехотинцев.
Пока отряды сталкивались друг с другом, нанося удары, отступая, перестраиваясь и вновь бросаясь в атаку, барон с тревогой наблюдал за происходящим на поле боя. Он вдруг осознал, что войско пиратов является гораздо более опасным и организованным противником, чем он ожидал. И хотя у него в запасе ещё имеется около пяти сотен пехотинцев и самый главный резерв, три сотни тяжеловооружённой рыцарской конницы, полной уверенности в победе он уже не испытывал. Барон прекрасно помнил о том, что из-за городских стен пока ещё не вышел ни один пират. И в поле сейчас бьются только те, кто пришёл вчера. Несколько сглаживало ситуацию то, что пиратская артиллерия прекратила свой ужасающий обстрел.
По наступающим отрядам барона они не били потому, что уже по всему фронту шёл рукопашный бой. И стреляя по противнику, артиллеристы рисковали попасть по своим. А свои резервные отряды барон отвёл как можно дальше, выведя их на расстояние, недосягаемое для достаточно эффективной стрельбы артиллерии Командора.
Наблюдая за действиями своих войск, постепенно выдавливавших левый фланг противника с занятых им позиций, барон уже начал обдумывать, куда ему направить решающий удар своей тяжёлой конницы для завершения прорыва и даже, возможно, полного разгрома пиратского войска. Как вдруг ворота города распахнулись и оттуда с громкими криками выбежал отряд пиратов, что-то около пяти сотен, с явным намерением ударить в тыл дворянской коннице барона, уже почти смявшей левый фланг неприятеля.
Следом за первым выбежал и второй отряд, в таком же количестве атаковавший лучников, стоявших позади его центрального отряда.
Скрипнув зубами от злости, барон подал команду стоявшему в резерве отряду пехотинцев.
– Вперёд! Атакуйте их и разнесите обе эти банды в клочья!
Полковник, стоявший впереди отряда, выдернул шпагу из ножен и, отсалютовав ею барону, повернулся лицом к строю:
– Солдаты! Чтобы не погибнуть самим, мы можем сделать только одно – уничтожить врага! За мной! Вперёд! – и быстрым шагом двинулся на поле боя. Его солдаты, перехватив оружие поудобнее, бросились за командиром.
Постепенно набирая разгон, этот отряд бежал по полю боя, направляя остриё своего удара на отряд пиратов, напавших с тыла на дворянскую конницу. Полковник справедливо рассудил, что сначала надо помочь кавалерии. А уж она-то довершит прорыв…
У барона в резерве осталась только тяжёлая кавалерия и личная сотня конных гвардейцев.
И вновь барон стал выбирать, куда и в какой момент направить свой решающий удар. И казалось, что момент этот настал.
Опять на правом фланге появилась возможность прорыва. Левый фланг пиратов настолько ослабел, что уже едва сдерживал давление войск барона. Не хватало самой малости. И барон решился. Он уже повернулся к горнистам отдать приказ
И в этот момент из поросшей густым кустарником балки, пролегавшей за спиной барона, в самую середину отряда тяжёлых рыцарей ударил плотный залп из нескольких сотен мушкетов.
Застывший от осознания непоправимого, барон смотрел, как валятся с коней его отборные рыцари, сражённые сразу несколькими пулями, как встают на дыбы и ржут от боли раненные кони, как медленно рассеивается пороховой дым над кустами после первого залпа.
Больше сотни всадников было выбито из сёдел этими выстрелами почти в упор.
Но едва рассеялся дым, как тут же прогремел второй, не менее ужасающий залп.
Жалкие остатки из отряда тяжёлых рыцарей бросились вперёд, уходя из под мушкетного обстрела. Но едва только они пересекли некую невидимую черту, как тут же были накрыты плотными залпами орудийных батарей Командора, бившими по ним и с холма, и с крепостных стен. Через несколько минут главная ударная сила барона просто перестала существовать.
И тогда барон понял, что он проиграл эту битву.
Печально запели сигнальные горны, отзывая войска барона с поля боя. И вторя им, отыграли сигнал недоумевающие полковые горнисты тех отрядов, что бились сейчас с пиратами.
Отбиваясь от наседавших со всех сторон врагов, значительно поредевшие отряды барона стали отходить назад, к тому месту, где виднелось знамя самого барона.
Командор дал знак своим сигналистам. И над полем вновь поплыли звуки горнов, останавливая пиратские отряды и возвращая их на исходные позиции. Командор понял, что барон осознал своё поражение. И решил, что на сегодня достаточно пролитой крови. Пора остановиться.
Вокруг барона собирались вышедшие из боя отряды.
От всего войска едва ли осталась одна треть. Многие были ранены. Разбитые доспехи, изорванная одежда, грязь и кровь на людях производили угнетающее впечатление. Не дожидаясь команды, воины падали прямо на землю от усталости, тяжело дыша и трясущимися от перенапряжения руками пытаясь расстегнуть ремни снаряжения. Плотной группой вокруг барона собрались уцелевшие в сражении офицеры.
Немного помолчав, давая им возможность прийти в себя после боя, барон глухо сказал:
– Господа офицеры… вынужден признать, что в этой битве мы не смогли одержать победу. Противник оказался гораздо более организован и боеспособен, чем это можно было от него ожидать. Но мы и не проиграли! А потому я хочу предложить пиратам перемирие.
– Господин барон, какое перемирие? – устало сказал один из офицеров, – Мы в ловушке. Дорога перекрыта пиратами. Нам отсюда не выбраться. Даже если они не попытаются атаковать нас, мы будем вынуждены сдаться. Через пару дней у нас закончится продовольствие…
Барон посмотрел на говорившего долгим тяжёлым взглядом. Помолчал, сдерживая в себе закипавшую ярость, тихо сказал:
– Господин капитан. Не надо думать, что я хуже вас способен оценить сложившееся положение. И всё же, – он повысил голос, – я намерен предложить пиратам именно перемирие!
Находясь на холме, Командор видел то, чего не мог видеть барон, находившийся несколько в стороне от сражавшихся войск.
Только в самом начале удары пиратов в рукопашном бою были столь сокрушающими и смертоносными. Но бой на земле между двумя армиями, это не абордажная схватка на палубе захваченного "купца". Это там необходимо было максимально выложиться в короткий срок захвата корабля. И потому пираты привыкли не беречь свои силы, выкладываясь до конца.