Марс выбирает смерть

Александрова Дилара

Плавно проскользнув к небольшому комоду с информационными ячейками, многоплановый хирург начал наливать виски. Пузатые бутылки стояли по соседству с длинными емкостями с клюконом. Однако, настроение Одрина потакало все же изначальному варианту. Прозвучал характерный звук ударов льда о стекло. Затем — легкое журчание прозрачной струи и мягкое бульканье жидкости в бутылках. Даже не спросив гостя, хочет ли тот выпить, Одрин организовал сразу две порции. Спрашивать не имело смысла. Морган все равно бы не отказался.

Когда ему

вручили стакан, наемник легонько кивнул головой в знак признательности. Затем попытался принять удобную позу. Знакомые кресла не казались ему такими уж удобными. С большими спинками и округлыми, чуть скошенными подлокотниками, они походили на старые, давно списанные цирковые модерты. Наверное, расслабиться мешало странное предчувствие. Добротная порция дорогого алкоголя лишь отчасти сглаживала неудобства. Тем не менее, чувствовалось отличное начало дня.

— И как там твои жатвы? Сколько до финишной прямой?

— Ты уже спрашивал это пару месяцев назад и прекрасно знаешь ответ.

— За пару месяцев могло многое поменяться, — почесал плешивую голову Одрин, — У Жнеца все решает удача.

— Это точно не ко мне.

— Предпочитаешь полагаться только на собственные силы?

— Давай к делу, док. Не тяни.

— Ох, уж эти Жнецы.… Никакой тактичности.

— А у нас что, светская беседа?

— Нет, но я бы хотел подойти к делу более обстоятельно.

— Я в этом не нуждаюсь. Если есть дело — говори сразу. От твоей тактичности ничего не изменится.

Пожав плечами, Одрин не стал садиться в кресло. Оперся ладонью о свой рабочий стол и сделал небольшой глоток. Повинуясь стадному чувству, Морган сделал то же самое.

— Лет так сорок назад я оставлял заявку на билет до Олимпа, — начал Одрин и сделал продолжительную паузу, — Молодой был, горячий… Мечтал много. Жизни другой хотел. Если честно, я и позабыл об этом совсем. А недавно пришло сообщение, что мою заявку одобрили.

После этих слов Морган как-то вздрогнул и весь сжался. Согревающий нутро алкоголь начал неприятно жечь.

— И сколько скидочка, если не секрет?

— Девяносто процентов.

Выдохнув алкогольные пары, наемник сжал губы. Легкий укол зависти почувствовался где-то в области солнечного сплетения. Однако, Морган не подал виду.

— Золотая...

— Максимальная.

— Не многовато?

— Я ждал сорок лет. У меня докторская степень. Я — хороший кандидат.

— Ну, наверное, мне можно тебя только поздравить.

— А вот тут не спеши. Я не собираюсь ехать на Олимп.

На мгновение Морган замер, а потом его глаза округлились от удивления. Левый глаз освободился от века и стал похож на небольшой бильярдный шар:

— Док, ты с ума сошел?

Троссендир Одрин рассмеялся. На этот раз в лягушачьем, немного квакающем смехе не чувствовалось ни доли ехидства. Только искренняя веселость.

— Я что, похож на Жнеца? Только у вас нездоровая зацикленность на этом

Олимпе. Когда-нибудь это превратится в болезнь.

— Каждому — свое.

— Тогда мне это точно не подходит, — покачал головой доктор, — Я давно вышел из того возраста, когда мечтаешь о заоблачных высотах. Мне нравится моя жизнь. Нравится моя работа. Я привык к местному обществу и ко всем его преимуществам. Многое из того, что мне доступно сейчас, на Олимпе я потеряю.

Естественно, доктор имел ввиду нелегальное клонирование и свои нелегальные забавы с безмозглыми девицами. Безмозглыми в прямом смысле. Не исключено, что Морган не знал и еще чего-то. И, если признаться, знать особо не хотел. Темные делишки Троссендира его интересовали мало. Праздное любопытство наемникам свойственно не было, а если и было, то всегда выходило боком. У каждого из них имелась своя куча секретов, и в чужие они предпочитали не лезть. Тем более в секреты того, кто мог хорошенько подлатать, а мог особо и не усердствовать в спасении твоей жизни. Или даже поспособствовать обратному. Случаи «на грани» у Жнецов выдавались чуть более, чем часто. Не говоря уже о рядовых травмах. «Я сделал все, что смог», — вот и все оправдания. Попробуй подкопаться...

— Если честно, я не совсем понимаю, к чему ты клонишь.

— Конечно понимаешь, — Одрин с улыбкой отхлебнул бодрящую жидкость, — Даже если бы я и хотел отправиться на эту чертову гору, то у меня все равно бы не хватило средств.

— Ты шутишь? — Морган еще более удивленно посмотрел на дока, на этот раз исподлобья, — Всего десять процентов! Да каждый из нас тебе отваливает столько, что хватило бы на два Олимпа.

— Зарабатывать — не тратить, — снова рассмеялся Одрин. — Тем более если утебя пять бывших жен и все они вцепились в тебя, как голодные пиявки. Законы нынче не на нашей стороне.

— Еще один повод свалить.

— Или стимул заработать.

Повисла очередная пауза. На этот раз долгая и напряженная. Будто в пространстве образовался провал, поглотивший несказанные слова. Предчувствие, посетившее Моргана в самом начале, стало почти осязаемым. Только он совсем не мог разобрать, к чему оно вело. Тревожность смешалась с зарождающейся надеждой, которую он еще не в состоянии был осознать.

Пару раз глухо звякнул наполовину растворившийся лед. Морган отрывисто покрутил стакан с виски. Кто-то явно начинал нервничать.

— Скидка открытая. Я законно могу сделать с ней все, что пожелаю. Как-никак —сорок лет… — Морган почувствовал, что Одрин сейчас озвучит то, что и сам так жаждет услышать, — Естественно, я решил ее продать.

Резко оторвавшись от созерцания льда в бокале, Морган повернул голову к Одрину. В его глазах, особенно в том, что был затянут белесой пеленой, отметилась неожиданная беспомощность.

— Ты хочешь предложить ее мне?

— А ты против?

— Я… я нет…

— Так нет или да?