Марш мародеров
Шрифт:
– Так что, - подытоживает Асланов, - отныне вы все под надежной защитой! Утром к вам прибудет отделение автоматчиков, они и будут нести караульную службу. Естественно, товарищи, на вас ложится обязанность обеспечивать их всех необходимым: водой, продовольствием, помещением для проживания.
– Обеспечим, - кивает Бабай.
– И вот еще что, - буднично продолжает майор.
– Ситуацию в городе вы знаете. Тяжело всем, и нам в том числе. Особенные трудности мы испытываем с продуктами питания, а личный состав нужно кормить. У вас, я гляжу, была вчера удачная рыбалка… - Он указывает поверх голов
– А у меня бойцы сутки ничего не ели. Сами понимаете: голодный солдат - не вояка. Так что уж поделитесь, вы завтра еще наловите.
– Конечно, поделимся!
– слышится со всех сторон.
Бабай кивает - мол, забирайте.
– Человек десять мужиков покрепче выделите, донести рыбу до нашей базы, - просит его Асланов.
– Это тут, неподалеку, в Кремле. И нам бы еще народ - порядок в казармах навести, полы помыть, окна, пыль вытереть. Людей не хватает, отец. Женщины!
– вскидывает он голову.
– Поможете?
– А как же!
– задорно кричит разбитная Лена Телегина, тридцатилетняя продавщица из ЦУМа.
– Девчонки, ведь поможем?
– Конечно, поможем!
– отзывается дружных хор женских голосов.
– Много не надо, человек двадцать в самый раз будет, - несколько охлаждает их порыв майор.
– Тряпки, ведра - у нас все есть.
– Простите… - К Асланову протискивается фельдшер Цапко.
– А лекарства? Есть у вас аптечки, препараты, медикаменты?
Майор с высоты своего роста смотрит на фельдшера и улыбается:
– Всему свое время, товарищ. Всему свое время…
Глава шестая
Сразу после Асланова, который отходит в сторону и принимается беседовать с Бабаем, Анной Петровной и Семеном, на центр арены выбирается Монах. Воздев крест, он провозглашает:
– Помолимся, братья и сестры, возблагодарим Создателя за счастливое избавление от смертных мук! Вознесен хвалу славным ратникам Христовым, заступникам нашим!
Народ сгруживается вокруг него, хором повторяя слова молитвы.
– Ну, молодые люди, - улыбается Аркадий Иванович.
– Как говорится в известном анекдоте - жизнь налаживается. Вы не поверите - я с самого начала был убежден, что власть в городе обязательно появится и наведет порядок.
Ник улыбается в ответ:
– У меня такое чувство, Аркадий Иванович, что дышать стало легче.
– Конечно, Никита, конечно. Вы получили то, без чего человек попросту не может существовать.
– Что же?
– Надежду! А те, кому была необходима еще и вера, обрели ее чуть раньше. Сегодня воистину удивительная ночь, ночь радости, - профессор искренне смеется.
– Чего радоваться-то, - глядя себе под ноги, ворчит Хал.
– Я этого майора помню. В ментовке работал, у нас, в Советском районе. Он тогда капитаном был. Оборотень в погонах, блин.
Аркадий Иванович переглядывается с Ником, сердито трясет бородкой.
– Молодой человек, мне кажется, вы зря проецируете свое восприятие данного человека на сегодняшний день. Все изменилось -
и мир вокруг, и люди внутри его.
– Крысу фиг изменишь, - совсем тихо говорит Хал и отходит в сторону.
– Я с мужиками пойду, рыбу помогу нести.
– Ник хочет шагнуть вниз, переступив
– Стой, не ходи!
– Да ты чего?
– удивляется Ник.
– Ты чё, на самом деле не въехал?
– горячо шепчет ему в ухо Хал.
– Это же разводка, базар-вокзал! Крышевать они нас будут, продукты забирать! И девок, понял? И Рината с Коростылевым они сами замочили, зуб даю!
– Да ну-у… - недоверчиво тянет Ник, но на всякий случай оглядывается на Эн, стоящую в сторонке. Слова Хала о девках заставляют его насторожиться.
На арене тем временем Семен и десяток мужиков поздоровее, которых отобрал сам Асланов, взваливают на плечи мешки с рыбой. Женщины, вызвавшиеся помочь в наведении порядка на базе военных, беззаботно болтают с солдатами.
– Ну, спасибо вам, товарищи!
– Асланов поднимает руку в прощальном жесте.
– Выручили.
– Прими благословение, сын мой!
– басит Монах, приближаясь к нему.
– Спасибо, батюшка, в другой раз - время не ждет, - отказывается майор.
– Через пару дней зайду, договоримся, чтобы службу у нас провести, по всем правилам. А сейчас - спешим мы. Всех благ, товарищи и господа, всех благ!
Утро в общине выдается ранним. Солдаты вперемешку с общинниками тянутся к выходу из Цирка. Бабай, усевшись на ящик возле костра, назначает людей в рыболовецкие бригады. Анна Петровна отправляет детей и женщин обратно в зрительские ряды досыпать, но никто не идет. Община, взбаламученная появлением военных, никак не хочет успокаиваться. Люди действительно получили надежду, у них пропало тоскливое ощущение одиночества. Все понимают: отныне они - не просто несчастные робинзоны, пытающиеся выжить в мертвом городе, у них появились надежные защитники, способные разобраться с любым врагом.
Правда, до сегодняшней ночи ни о каких врагах никто и слыхом не слыхивал, но это никого, кроме Хала, не настораживает.
– Айда, проследим по-тихому, - предлагает он Нику, воспользовавшись тем, что профессор спустился вниз, к Бабаю.
– Я с вами!
– Эн встает рядом.
– Нет, - твердо говорит Ник.
– Ты останешься. И не возражать.
Эн
Когда Ник вот так говорит: «Не возражать!», когда он «включает тренера», я его не-на-ви-жу! Что я, маленькая? Сама не знаю, что мне делать? А может, мне в Цирке одной страшно оставаться? Монах этот безумный, жуткий, с его молитвами. Мародеры какие-то. Жена Рината воет, как волчица. А ведь и ее мужа, и Коростылева убили совсем рядом с нами. А если бы эти мародеры в Цирк ворвались? Ужас просто…
И вообще - зачем нужно следить за майором и его людьми? Ясно же, что они хотят. Профессор прав - теперь все будет хорошо, жизнь наладится. Я вот Монаху не верю. Он фанатик просто. И люди его слушают, потому что отчаялись. Весь этот бред про Апокалипсис, про семь печатей, про то, что нам Бог дал второй шанс, и грехи надо искупать и все делать согласно церковным правилам… Ну, не знаю. Правила-то они нормальные, конечно. Только вот как быть с мародерами? Их, майор сказал, расстреляют, когда поймают. А как же тогда «не убий»? При этом Монах сам сказал, что люди майора - наши заступники и «славные ратники Христовы». Нелогично же!