Марш мародеров
Шрифт:
Хотя о какой логике можно сейчас вообще говорить? У нас все нелогично, все наперекосяк. Как мы дальше будем жить? Когда сможем вернуться домой? Надо спать, а заснуть я не могу. Лучше бы с Ником и Халом пошла. Можно, конечно, попробовать потихонечку выбраться из Цирка - и за ними. Нет, страшно. Там еще темно, мародеры где-то шастают. Придется сидеть тут и ждать… Эксо-эксо, Кэнди, в общем.
– Ну, и где мы их тут теперь найдем?
– поеживаясь от знобкого ветерка, спрашивает Ник у Хала.
Они стоят
– Т-ш-шь!
– шипит Хал, словно тысяча рассерженных котов.
– Слышишь? Базарят! Это они, блин, зуб даю. Погнали!
И они «гонят», ощупью, наобум двигаясь в сторону удаляющихся голосов.
– Где бы прибор ночного видения раздобыть, а?
– ворчит Хал, поминутно спотыкаясь.
Ник ковыляет следом, осторожно прощупывая дорогу перед собой обломанной кленовой веткой. Эта импровизированная клюка помогает мало - он тоже постоянно спотыкается, несколько раз падает.
Мрак стоит такой, что можно идти хоть с открытыми, хоть с зажмуренными глазами, поэтому друзья больше полагаются на слух. В ночной тишине разговоры солдат и общинников разносятся далеко окрест. Женщины кокетливо хихикают, что-то зычно говорит Семен, майор Асланов отвечает ему солидным баритоном.
– Куда они тащатся-то, блин?
– неизвестно у кого спрашивает Хал. И тут же сам себе отвечает: - В Кремль, что ли? Ник, это у меня глюки - или впереди что-то светится?
Присмотревшись, Ник утвердительно кивает, но тут же вспоминает, что Хал не видит его и добавляет:
– Огонь там. Костер, наверное.
– Значит, точняк - в Кремль. Козлы, блин.
– Хал скрипит зубами.
– Почему «козлы»?
– удивился Ник.
– Асланов, он же так и сказал: «Наша база в Кремле».
– Доить нас будут постоянно. Под боком же, рядышком, блин.
Пропустив мимо ушей очередной Халовский аргумент в копилку его же теории «крышевания», Ник спрашивает:
– Ну чего, идем обратно?
– Ни фига! Надо все до конца разузнать, блин.
На восточной стороне неба появляется светло-серая полоса. Буквально на глазах она расширяется, бледнеет, по краям ее плывут зеленоватые облачные клочья. Ник облегченно вздыхает - ночь заканчивается, наступает утро. Тьма вокруг чуть-чуть, едва заметно, линяет, превращаясь в еще пока густые сумерки.
– Хал, а тебе не кажется, что мы ерундой занимаемся?
– в сотый, наверное, раз споткнувшись и здорово ударившись коленом, сквозь стиснутые зубы спрашивает Ник.
– Что за нахрен? Ну, вон, дошли они
– Фиг знает, - пожимает плечами Хал. Выглядит он смущенным и озадаченным.
– Ладно, айда обратно.
– Ну уж нет.
– Ник потирает ушибленное колено, выпрямляется и машет в сторону белой Спасской башни, украшенной часами.
– Я к ним пойду. Пить охота, да и мужики наши там, Семен…
– Как хочешь. А я в Цирк, блин. Еще пару часов покемарю. Давай, пока!
– Пока!
– чувствуя досаду, откликается Ник.
В небе, на восточной стороне, розовеют облака. Они становятся похожи на куски зефира, обмакнутого в малиновый сироп. Подумав, что закат - это красиво, но рассвет в сто раз красивее, Ник двигается через густо заросший шиповником пустырь возле бывшей станции метро «Кремлевская», но не успевает сделать и пары шагов вверх по склону в сторону площади, как слышит отчаянный, полный боли и ужаса, женский крик. Кричат там, за высокой стеной, где, по идее, как раз находятся те, кто должен приложить все усилия, чтобы подобных криков не было.
– Слышал, слышал?!
– не успевший далеко уйти Хал подбегает к Нику, тяжело дыша.
– Чё это? Помнишь, мы вечером шли, блин. Тоже так же кричали. И тоже тут где-то.
– Не знаю, - медленно произносит Ник.
– Может, случайность? Ударился кто-нибудь, или…
Договорить, что «или» он не успевает. В сером проеме ворот появляются темные человеческие силуэты.
– Ложись!
– Хал дергает Ника за полу куртки.
– Чё встал столбом?
– Тут колючки…
– Потерпишь, блин. Смотри!
Вереница людей - Ник теперь хорошо видит, что это мужики из общины - вместе с автоматчиками Асланова проходят мимо стены и останавливаются на краю вала.
– Построились, - долетает до друзей голос майора.
– На колени. Все на колени. Живее!
– Ты что творишь-то?
– удивленно спрашивает кто-то из общинников.
– На колени!
– рявкает Асланов.
– Иначе стреляем!
И начинается какая-то возня, топот, на фоне темно-синего утреннего неба мелькает несколько раз топор, слышатся мерзкие, чавкающие звуки ударов, короткие вопли, стоны…
– Что там такое? Что?
– шепчет Ник, сжимая в кулаке колючие ветки. Шепчет, хотя на самом деле он уже все понял и задает этот вопрос скорее с надеждой на чудо - вдруг он ошибся, вдруг всему, происходящему на валу старой крепости, найдется какое-то простое и понятное объяснение.
Наступившая тишина взрывается криками и руганью. Слышится частый топот, серая тень мелькает на открытом пространстве между памятником Мусе Джалилю и зеленой стеной шиповника.
– Один сорвался!
– возбужденно говорит Хал.
– Сюда бежит, блин!