Маршал Блюхер
Шрифт:
— Вы бывший офицер?
— Всего лишь прапорщик, — смутился Круглов.
— Желаю вам успехов, товарищ Круглов.
Корк повернулся к Блюхеру, сказал улыбаясь:
— Я пройду в пятнадцатую, к своему земляку Раудмецу. Сопровождать не нужно. Занимайтесь подготовкой к штурму.
По пути Блюхер заехал в резервную бригаду к Хлебникову. Зашел в крайнюю избу. На столе мигало остренькое пламя коптилки. Плотно прижавшись друг к другу, бойцы писали письма родным и знакомым. Неграмотные с клочками бумаги стояли за спинами товарищей, терпеливо ждали, когда те закончат и выполнят
Блюхера никто не заметил, и он не решился прервать это навевающее грусть занятие. Кто знает, может быть, многие из них последний раз ведут короткий разговор с близкими, любимыми людьми. И еще Блюхер подумал о том, что надо будет написать письмо матери. Тоже волнуется, ждет весточки.
Блюхер хотел пройти в штаб, но из соседней избы донесся такой раскатистый, такой заразительный хохот, что не удержался, перешагнул через порог. В хате плавал густой махорочный дым. У лампы стоял хорошо знакомый Блюхеру отчаянно смелый красноармеец Константин Плакунов, представленный к ордену Красного Знамени за бой под Могилой Рясной, и громко читал отпечатанный листовкой «Манифест барона фон Врангеля», сочиненный приехавшим на Южный фронт Демьяном Бедным:
Вам мой фамилий всем известный: Их бин фон Врангель, герр барон. Я самый лючший, самый шестный Есть кандидат на царский трон.Смеялись от души, подталкивали в бок друг друга. А Плакунов старался, изображая Врангеля, воинственно размахивал руками. А когда прочитал последнюю строку, зрители потребовали:
— Костя, еще раз! Давай, Константин Петрович!
— Третий раз читаю.
— Еще раз! Здорово получается.
«А ведь, верно, здорово получается, — выходя за дверь, одобрил Блюхер. —Надо Строганову напомнить: пусть везде прочтут этот манифест. Молодец Демьян, хорошо помогает.» [53]
Первыми вступили в бой полки комбрига Круглова. В ночь на 8 ноября они пересекли обмелевшее озеро Сиваш и на рассвете прорвались сквозь проволочные заграждения, выбили врангелевцев из окопов и двинулись на Караджанай.
Получив донесение от Круглова, начдив Блюхер сказал Датюку:
53
Демьян Бедный дружил с бойцами 51–й Московской стрелковой дивизии и был единодушно зачислен Почетным красноармейцем (53–го стрелкового полка.
— Наши зацепились за твердую землю на Литовском полуострове. Теперь и в лоб будет легче штурмовать. Поехали в Перво–Константиновку.
На участке Ударной огневой и 152–й бригад всю ночь бойцы первой штурмовой волны прогрызали проволочные заграждения перед Турецким валом. К утру удалось пробить несколько проходов в трехрядном заборе. В 6 часов подрывники приступили к уничтожению второй линии.
Врангелевцы залили передний край светом прожекторов
Комбриги посылали к Блюхеру связных, просили ускорить артиллерийскую подготовку.
Блюхер дважды звонил к начальнику артгруппы Будиловичу и слышал в ответ:
— Густой туман. Ни черта не видим. По своим можем ударить.
А командарм Корк торопил:
— Пора начинать штурм.
— Пора, но без артиллерии не одолеем. Подождем, пока рассеется туман.
Только в 10 часов артиллерия начала стрельбу по Турецкому валу.
Блюхер видел, как над передним краем противника поднялись высокие черные столбы — словно роща выросла. Взрывы швыряли вверх колья, обрывки проволоки, камни и доски. Сплошное черное облако заволокло Турецкий вал.
— Вот теперь можно и атаковать, — сказал Блюхер начальнику штаба. —Николай Селиверстович, поторопите Боряева и Ринка.
Штурмовые волны хлынули к Турецкому валу. Наступали по всему участку фронта.
В бинокль Блюхер видел, как стремительно продвигались вперед стрелковые цепи.
До Турецкого вала оставалось не больше трехсот шагов, когда со всех огневых позиций белогвардейцы открыли огонь. Земля клокотала и глухо стонала под ногами атакующих. Штурмовая волна разбилась о стену плотного, смертного огня. Бойцы залегли.
К Блюхеру подошел Датюк, доложил:
— У Круглова обстановка осложнилась. Противник ввел в бой свежие части и при поддержке шести бронемашин потеснил головной, четыреста пятьдесят восьмой полк. Круглов организует контратаку и просит поддержать.
— Поддержать! Легко сказать. У меня всего в резерве три полка. А надо еще брать вал, будь он трижды проклят.
— Круглову очень трудно. Он зря помощи не попросит.
— Это верно. Придется послать к Круглову четыреста пятьдесят первый полк. И пусть выступают немедленно. Ветер изменился, дует с востока. Из нашего союзника превратился в злейшего врага. Нагонит в Сиваш воды, отрежет наших.
Датюк ушел.
Блюхер связался с Будиловичем, спросил:
— Как у вас с боеприпасами? Поддержать наступающих можете?
— Больше половины сожгли. А впереди еще Юшуньские укрепленные позиции.
— И все-таки поддержать надо. Стреляйте поточнее. Глушите пулеметные гнезда и орудия.
— Слушаюсь! — донеслось из трубки.
В 13 часов 35 минут полки Ударной огневой и 152–й бригад снова двинулись в атаку. Шли по трупам товарищей. Пробились к третьей, неразрушенной линии заграждений и, понеся большие потери, отошли…
Блюхер попытался связаться с комбригами, но связь была перебита. Да и что могут сказать безотказные, бесстрашные Ринк и Боряев в свое оправдание? Надо дождаться темноты. Атаковать будет легче. К этому времени, может быть, изменится обстановка на той стороне Сиваша — у Караджаная.
Блюхер спросил у Датюка:
— Новую сводку от Круглова получили?
— Связи пет.
— Вызовите Гулина.
Начальник связи Сергей Фаддеевич Гулин пришел через полчаса. Блюхер спросил, не скрывая злости: