Маршал грозового мира

Юста

Да, все это выглядело на редкость странно, и любая девушка поостереглась бы идти на контакт с незнакомым человеком. Однако Хемена понимала: если этот Кей знает о самой главной её проблеме, значит, он близок её семье и осведомлен о многом, а сейчас играет в тайны, потому что не желает, чтобы об этом узнал Рондер Мистераль. А все возникшие подозрения она в себе заглушила, осознавая, что другого выхода нет. Проблема в последний год ширилась и росла, грозя заслонить собой весь путь к счастливой жизни. Магический дар Хемены Ричардель истощался и вскорости мог совсем исчезнуть. Если она не восстановит его сейчас, пусть даже при помощи странного незнакомца, то отец пойдет на крайние методы. Для него, фактического

лидера Грозового Мира, давно перестали иметь значение все законы морали: Рондер Мистераль не собирался жалеть чужую жизнь, продвигая по карьерной лестнице свою дочь. А ей становилось тошно при одной только мысли, какой ценой вернется тогда магический дар. Сколько уже способов перепробовали - и ни один не подошел, а значит, либо сделка с загадочным Кеем, либо тот кошмар, который без тени сомнения устроит отец.

Занятия в Военной Академии начинались в девять, однако Хемена знала, что сможет выпросить себе небольшой отгул, пообещав, что такого больше не повторится, и отработав, насколько это возможно. Все преподаватели знали, что у нее не бывает проблем с дисциплиной, а значит, оказаться чуть ранее десяти возле часозвони представлялось вполне возможным.

Хемена разорвала конверт на мельчайшие кусочки и выбросила их в мусорную корзину, а само письмо бережно сложила и спрятала в сумочку. Конечно же, она придет на встречу с Кеем.

Погода была облачной: что ж, немудрено, осень потихоньку захватывала просторы Объединенного Мира. Здесь, в центре Квемеры, где осталось не так много деревьев, она заявляла о себе холодом и дождем: до холода пока не дошло, а вот дожди лили в начале недели знатно и теперь, похоже, собирались вернуться. Но плохая погода не стала бы причиной отменить столь важную встречу. Хемена верила Кею, хоть тот и вторгся в её жизнь без спроса, неожиданно, без объяснений. А что ей ещё оставалось? Сколько ни верь семье, это не поможет.

Общежитие располагалась в десяти минутах ходьбы от Военной Академии, однако сегодня пришлось выйти гораздо раньше, чтобы успеть до урока договориться с господином Хармадом. Он был ни больше ни меньше ректором, но имел с Хеменой теплые отношения.

Сольсетен Хармад, как и обычно, находился в своем кабинете, напоминавшем оружейную палату или музей великого полководца. В ответ на вопрос, зачем нужны все эти карты и старинное оружие, занимавшие много места, ректор отвечал, что эта коллекция помогает ему не забывать о сути своего дела и настраивает на нужную волну. В Академии болтали, что он палит из старинных пистолетов по винным бутылкам или нерадивым ученикам. Сольсетен действительно прекрасно стрелял, а также в совершенстве знал главные труды по военной науке. В последней кампании он принимал активное участие, находясь на посту начальника штаба Западной армии, но сразу же после победы вернулся в любимую Академию.

– Что случилось, Хемин?
– спросил ректор без приветствия.

– Вы разрешите мне уйти со первого урока, господин Хармад?
– сейчас она обращалась к нему официально с официальной просьбой, не упирая в давнее знакомство и близкие отношения.

Сольсетен пожал плечами.

– Веские причины?

Хемена молча кивнула.

– Тогда без вопросов. Я скажу, что по моей просьбе, а дальше ты уже сама сообразишь, - он улыбнулся.

– Д-да, - быстро сказала она, сдерживаясь, чтобы не поморщиться от этого “сама сообразишь”. Напомнила себе, куда сегодня идет, и уже уверенно добавила: - Спасибо.

– Ты же знаешь, я всегда готов тебе помочь, - дружелюбно кивнул ректор.

Хемена стремительно вышла из кабинета, прикрыла за собой дверь, на пару мгновений задержавшись и послушав шорох пера по бумаге, а затем зашагала в сторону аудитории, где проводился первый урок.

Сольсетену Хармаду было тридцать с небольшим,

и это не мешало ему находиться в верхах армии. Гений по гороскопу, он с самых ранних лет обучался этому делу у лучших преподавателей и к двадцати годам стал неплохим офицером, в двадцать пять - генералом, в тридцать - начальником штаба и ректором Военной Академии. Полное имя звучало Сольсетен Хармад Ричардель, но фамилия уже воспринималась как единое целое с ним, так что все называли ректора “господин Хармад”. Практика использования на месте фамилий вторых имен встречалась повсеместно из-за многочисленных представителей одной и той же фамилии.

Сольсетен Хармад стоял во главе Академии потому, что служил ярким примером для всех учеников. Он лично вел занятия у выпускников и неплохо организовывал учебный процесс, хотя был известен мягкостью и либеральным отношением к ученикам, сколько бы ни ходили слухи про стрельбу по нарушителям порядка, отстающим и буянам. В целом ректор пользовался любовью подопечных и уважением преподавателей, но вот Хемена Ричардель не могла точно охарактеризовать их отношения, видя в них и хорошее, и кошмарное, и мечтала навсегда разорвать с Сольсетеном, однако не могла этого сделать, пока находилась в Академии.

***

– Я даже не могла подумать, что когда-нибудь сюда приду, - с легким трепетом в голосе произнесла Раль.

Они двое стояли на первом этаже часозвони, а её служитель, с одобрением кивнувший на предъявление разрешения от Зорренда, доставал из металлического ящичка причудливый ключ с вкраплениями магии. Им открывалась дверь на верхние этажи.

Комната, где все трое находились, не представляла собой ничего особенного: темное дерево, которым обили все стены, небольшое окошко с закрытыми ставнями, лампа, освещавшая вечную полутьму этого места, стол и стул для служителя и старинный ящичек на этом столе - тот, куда сотню лет традиционно укладывали ключ после каждого использования.

– Прошу вас, - служитель шагнул к двери и вставил ключ в замочную скважину. Раздался тоненький скрип, а затем у Хора возникло такое ощущение, словно только что пол провалился и он упал вместе с ним. Через мгновение это пропало, и стало ясно: так организм отзывался на магию часозвони. Не зря же эту небольшую башенку избрали главным местом работы Регенты Объединенного Мира.

По глазам Раль Хор понял, что она ощутила примерно то же. Вслед за служителем они прошли в дверь, которую шедший последним Хор аккуратно прикрыл за собой. Неспешно поднялись по каменной винтовой лестнице под аккомпанимент звона своих шагов и скрипа механизма часозвони, уже отчетливо различаемого здесь. Но увидеть сами механизмы не довелось: проводник остановился, едва они через широкий люк выбрались в абсолютно пустую комнату с выбеленными стенами и мраморным полом. Через два больших окна, располагавшихся ровно друг напротив друга, сюда входил солнечный свет. Некоторое время все трое не двигались среди тишины, нарушаемой лишь скрипом механизмов да тяжелым дыханием Раль, уставшей от подъема, хоть тот и не был слишком быстрым.

– Это и есть служебная площадка, как мы её называем, - наконец произнес служитель часозвони.
– Именно здесь осуществляет наблюдение за магией Регент. Раз господин Мэшмет Зорренд разрешил, оставайтесь здесь, сколько вам нужно, а мне необходимо спуститься. Вернетесь обратно той же лестницей.

– Скажите, а отсюда нельзя пройти никуда вверх?
– тихо спросила Раль.

Служитель покачал головой.

– Разумеется, можно, но не вам. Поглядите на потолок.
– Хор вместе с напарницей послушно запрокинули головы, изучая такой же побеленный, как и стены, потолок.
– Если включить один механизм, то он просто отъедет в сторону, а сверху спустится лестница. Но это используют лишь мастера, вам выше делать нечего.