Маршал Шапошников. Военный советник вождя
Шрифт:
Жукову было дано указание во что бы то ни стало держать оборону на восточном берегу Халхин-Гола и готовить сокрушительный ответный удар с помощью дополнительных сил, направленных к району боевых действий.
Ситуация осложнялась скудностью сведений о противнике. Отчасти поэтому японцам удалось 12 августа после недолгой бомбар-
286
дировки и артобстрела прорвать нашу оборону на южном участке, разгромить 22-й монгольский кавалерийский полк и захватить высоту Большие Пески.
По мнению Жукова, у нас для наступательной операции все еще было недостаточно техники и пехоты. Требовалось значительное превосходство над противником, а пока сохранялось примерное равенство сил, если не считать нашего явного перевеса в танках и бронемашинах. Нам было необходимо большое количество снарядов, бомб, горюче-смазочных материалов, продовольствия. Согласно подсчетам, общее количество груза превышало 50 тысяч тонн. Его требовалось доставить по грунтовым дорогам на расстояние в 650 километров. Кроме того, надо было скрытно подвести крупные резервы к району боев.
Судя по всему, японцы полагали, что за короткий срок подобную операцию провести невозможно. Наши части постоянно беспокоили их центральную группу войск. Поэтому именно здесь они особенно тщательно укрепляли свои оборонительные рубежи.
Главная и наиболее трудная задача наших войск — подготовить наступление не только быстро, но и скрытно. Для этого проводили имитацию укрепления обороны, а все передвижения войск тщательно маскировались. Генеральное наступление было назначено на воскресенье 20 августа.
К тому времени соотношение сил по всем родам войск и видам техники (за исключением минометов) было в нашу пользу. Особенно важным было подавляющее преимущество в мобильных бронетанковых подразделениях. Это позволяло осуществлять быструю передислокацию войск и вводить в бой резервы, нанося стремительные неожиданные удары. Так было предусмотрено планом операции. Центральной группе ставилась задача сковывать и отвлекать главные силы противника. Северная и южная группы должны были с флангов проникнуть в глубину японской обороны, расчленить и окружить их войска, а затем уничтожить.
«Гладко было на бумаге», — тревожился Шапошников. Упорные самураи будут сражаться до последнего. Не исключена их подготовка к нашему наступлению именно по такому плану. Тогда они могут скрытно сосредоточить крупные резервы на флангах и отсечь наши наступающие части. Хотя, как показывают данные
аэроразведки, крупных моторизованных бригад у японцев в данном районе нет.
Рано утром 20 августа наша артиллерия обрушила шквал огня на японские позиции, прежде всего по выявленным ранее зенитным частям. Дымовыми снарядами обстреляли объекты, предназначенные для бомбардировки. К этому моменту подошла авиация — около 250 машин.
На японцев накатывались
Как позже выяснилось, расчет на внезапность полностью оправдался. На воскресенье многие японские старшие офицеры и генералы отправились отдыхать в ближайшие города и поселки. К тому же почти все командные и наблюдательные пункты противника были повреждены или уничтожены нашим огнем. Японская артиллерия в первые полтора часа молчала. Однако, несмотря ни на что, японские солдаты и офицеры оказали упорнейшее сопротивление. Жуков решил ввести в бой часть резервов.
Прибывший на командный пункт из Читы Г.М. Штерн как более высокий начальник, отвечающий за весь Забайкальский фронт, высказал свои сомнения. Зачем рисковать? Лучше остановиться на достигнутых рубежах. Мы несем большие потери, операция замедлилась. По-видимому, оборона противника более прочная, чем предполагалось. За два-три дня, когда подоспеют дополнительные резервы, можно будет развернуть массированное наступление, окружить, раздробить и уничтожить силы противника. Не надо зарываться, рисковать.
Жуков возразил. По его словам, промедление будет выгодно прежде всего японцам. Они придут в себя, соберутся с силами, укрепят оборону. К ним смогут подтянуться резервы и ударить с флангов по нашим частям, так и не замкнувшим кольцо окружения. А сейчас японцы находятся в замешательстве, они на грани паники. Нельзя давать им опомниться.
Штерн не согласился с его доводами. Он напомнил слова Сталина о людях — ценнейшем нашем достоянии, которое необходимо беречь. Не исключено, что японцы под угрозой окружения запросят мира или попробуют отступить на прежние рубежи.
— Война без потерь не бывает, — отрезал Жуков. — И они через два дня могут возрасти в несколько раз. Японцы — серьезный и
?м
ожесточенный враг, будут сражаться до конца. Надо вводить резервы и атаковать.
— Ты меня не убедил. Излишняя поспешность может сорвать всю операцию. А это чревато серьезнейшими последствиями.
— Если вы мне приказываете, — насупился комдив, — то напишите письменный приказ. Но предупреждаю. Я его опротестую. Пусть тогда решает Москва.
— Приказ я писать не буду. Я не приказываю, а рекомендую. Но ответственность за твои действия брать на себя не собираюсь.
— Вот и хорошо. Войска доверены мне. Вам поручено обеспечивать мне тыловую поддержку.
— Не забывай, что общее руководство Забайкальским фронтом поручено мне!
— А здесь командую я и несу ответственность за свои приказы. Прошу мне не мешать.
Штерн резко повернулся и вышел из комнаты, где они были вдвоем. Жуков вызвал помощника и комиссара, отдал приказ о подготовке к наступлению.