Маршалы Наполеона
Шрифт:
Убийственный огонь английской пехоты, почти в упор расстреливавшей колонны старой гвардии, мощная атака пруссаков, сокрушивших правый фланг французской армии, заставляют ветеранов остановиться, а потом, выстроившись в каре, ощетинясь штыками, начать медленный отход. Крики «Спасайся, кто может!» и «Гвардия отступает!» лишают мужества даже самых отважных солдат французской армии. Союзники контратакуют, и французы откатываются по всему фронту. Напрасно Ней, под которым в сражении пало пять лошадей, чей мундир, простреленный во многих местах и опаленный порохом, превратился в лохмотья, чья сабля сломалась, став бесполезным куском металла, пытается удержать солдат на месте. «Здесь, — кричит он, — обращаясь к гвардии, — мы отстаиваем независимость Франции!
После отречения императора, капитуляции Парижа и возвращения Бурбонов во Францию Ней подумывает об эмиграции в Швейцарию или даже в Америку. Один из его боевых товарищей, маршал Сюше, предлагает ему деньги и паспорт для скорейшего отъезда в Швейцарию. В общем, Ней без труда может покинуть Францию, бежать, выражаясь менее возвышенным языком. Но мог ли бежать от кого бы то ни было «храбрейший из храбрых»? Ведь это бегство означало бы признание им своей вины, бесчестье, которое должно было пасть не только на его голову, но и на головы его детей…
Ней решил не уезжать из страны. Он отправился в замок Бессони, где и был арестован 3 августа 1815 г. Вскоре Мишель Ней, герцог Эльхингенский, князь Московский, кавалер ордена Почетного Легиона, кавалер ордена св. Людовика, пэр и маршал Франции, предстал перед лицом специально учрежденного военного трибунала. В его состав из числа маршалов, недавних сослуживцев Нея, попали: Массена[190], Журдан, Ожеро и Мортье. Не имевший отношения к трибуналу маршал Даву был убежден в том, что Нея оправдают. «Никто, — говорил он, — не сможет осудить такого человека. Никто, даже Рагуза![191]»{550}
Битва при Ватерлоо
У Нея же на этот счет были совсем иные мысли. Он вбил себе в голову, что трибунал непременно приговорит его к смертной казни. «Они прикончат меня, как кролика», — заявил маршал и потребовал, чтобы его, пэра Франции, судил не военный трибунал, а суд палаты пэров. Многие члены трибунала вздохнули с облегчением. Теперь они не несут ответственности за приговор «храбрейшему из храбрых». «Мы — трусы, — говорил Ожеро. — Мы должны были настоять на своем праве (судить Нея), затем, чтобы спасти его (Нея) от него самого»{551}. Вердикт Нею теперь предстоит вынести пэрам, большинство из которых — представители древних аристократических фамилий, не склонных прощать изменника…
Жена герцога Эльхингенского пишет письмо Веллингтону, напоминая ему о том, что он, «победитель Наполеона» — один из тех, кто подписал акт об амнистии накануне вторичного возвращения Бурбонов в Париж. В ответ она получает коротенькую записку, где сказано о том, что Веллингтон не может препятствовать королю Франции поступать со своими подданными так, как ему заблагорассудится{552}. Видя нависшую над Неем угрозу, адвокаты пытаются спасти его с помощью хитрой уловки. Дело в том, что часть земель Лотарингии, согласно Парижскому мирному договору 1815 г., отторгнуты от Франции, в том числе и Сарр-луи — родина Нея. А потому, заявляют адвокаты маршала, он больше не француз… «Я — француз, — возмущается Ней, когда ему предлагают спастись подобным образом, — и умру французом!»{553}
Начавшийся 4 декабря 1815 г. суд над Неем продолжается всего лишь два дня, завершившись вынесением ему смертного приговора 6 декабря подавляющим большинством
Видимо, предвидевший исход процесса, Ней воспринял приговор с полнейшим самообладанием. Накануне казни он хотел увидеться лишь со своим нотариусом, чтобы уладить все имущественные дела, и со своими близкими, чтобы проститься с ними… Когда ему сказали, что его хочет навестить священник, Ней сначала было отказался, заявив, что «попов ему не нужно», но затем все-же согласился его принять. Говорят, что к этому его побудил старый солдат, стоявший на карауле… 7 декабря приговор был приведен в исполнение.
О том, как окончилась жизнь «храбрейшего из храбрых», поведал в своих мемуарах тогдашний военный комендант Парижа, граф Луи-Виктор-Леон де Рошешуар: «Как только он (священник) появился в дверях (камеры), — вспоминал Рошешуар, — маршал Ней воскликнул: «А, господин аббат! Я вас понимаю, я готов». Он встал на колени, получил отпущение грехов, сошел по лестнице с видом спокойным и невозмутимым… я почувствовал большое облегчение, увидев его в синем сюртуке, белом галстуке, коротких черных панталонах, черных чулках, без орденов. Я опасался, чтобы он не надел мундира, тогда пришлось бы его разжаловать, срывать с него пуговицы, эполеты и ордена. Увидев, что на дворе плохая погода, он сказал улыбаясь: «Какой скверный день». Потом, обратившись к священнику, посторонился, чтобы пропустить его в карету: «Садитесь, господин аббат, сейчас настанет мой черед пройти первым». Два жандармских офицера тоже сели в карету и поместились на переднем сиденье.
В нескольких шагах от решетки Люксембургского сада, на аллее Обсерватории процессия остановилась; дверцы кареты отворились, маршал, ожидавший, что его повезут в Гренель… сказал: «Как! Уже приехали?». Конечно, он отказался стать на колени и не позволил завязать себе глаза; попросил только плац-адъютанта Сен-Биа указать ему, как надо встать: повернулся лицом к взводу, державшему ружья на прицеле. И тут, с осанкой, которую я никогда не забуду, столько в ней было благородства, спокойствия и достоинства, без всякой рисовки, он снял шляпу и, воспользовавшись краткой минутой, пока плац-адъютант отходил в сторону, чтобы дать сигнал, он произнес следующие слова, отчетливо мною слышанные:
«Французы, я протестую против своего приговора, моя честь…». При последних словах, когда он поднес руку к сердцу, раздался залп; он упал сраженный. Барабанный бой и крики войск, выстроенных в карэ: «Да здравствует король!» довершили мрачную сцену. Такая прекрасная смерть произвела на меня глубокое впечатление, обратившись к Августу де ла Рошжаклену, гренадерскому полковнику, стоявшему рядом со мной… я сказал ему: «Вот, друг мой, великий урок, как надо умирать!»{554}
Ней в тюрьме Консьержери
Расстрел маршала Нея
Ней на смертном одре
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение 1
<