Маршалы Наполеона
Шрифт:
15 декабря 1812 г. в ресторан небольшого немецкого городка Гумбинен, «где обедали французские старшие офицеры, вошел бродяга в рваной одежде, со спутанными волосами, с бородой, закрывшей лицо, грязный, страшный, и, прежде чем его успели выбросить на мостовую, подняв руку, громогласно заявил: «Не торопитесь! Вы не узнаете меня, господа? Я — арьергард «великой армии». Я — Мишель Ней!»{527}
Призвав в армию всех, кому удалось избежать конскрипции[182] в предыдущие годы, и конскриптов будущих лет — безусых мальчишек, Наполеон собирает новую армию. «Если понадобится, — заявляет он, — я вооружу и женщин»{528}.
С конца апреля 1813 г. Ней снова в деле. Он сражается с войсками союзников при Вейссенфельде (29 апреля), с чувством некоторого изумления докладывая императору о своих новых солдатах: «Эти дети сражаются, как мои
Сам Ней тоже вызывает удивление и врагов, и друзей в кампании 1813 г. Там, где это совсем не требуется, он проявляет упрямство, больше смахивающее на безрассудство. К примеру, вопреки советам Жомини, он проводит совершенно ненужную, сопряженную с большими потерями атаку на сильно укрепленную противником деревню Прейтиц неподалеку от Бауцена. И здесь же, под Бауценом, колебания и нерешительность, выказанные Неем, позволяют союзникам отступить, не потеряв при этом ни единого пленного и ни одной пушки.
Маршал Ней
После поражения маршала Удино в битве под Гроссбеерном Наполеон перепоручил командовать его войсками Нею, приказав герцогу Эльхингенскому прямиком идти на Берлин. Ней потребовал дать ему для осуществления этой операции 80 000 человек. Император пообещал, но не сдержал слова…
6 сентября 1813 г. Ней со своей армией попал в западню, устроенную ему под Денневицем Бернадотом. Распоряжения, которые герцог Эльхингенский отдал накануне и во время сражения, продемонстрировали его полную беспомощность в планировании крупной военной операции. Как писал Мармон, «разумный человек не сможет найти удовлетворительного объяснения предписанным им (Неем) действиям»{532}. Забыв о том, что он командующий, Ней ведет себя под Денневицем, как старый гусар. Очертя голову, он бросается с саблей в руках в самую гущу боя. Итог битвы под Денневицем — сокрушительный разгром французов, потерявших 6 сентября 10 тыс. человек. «Мужество генералов и всех офицеров вообще, — докладывал Ней Бертье 10 сентября 1813 г. — подорвано чрезвычайно; кавалерия, состоящая при мне, так плоха, что является серьезный вопрос, приносит ли она пользу или только вред»{533}. Впрочем, мужество подорвано и у самого командующего. Красноречивое свидетельство тому — его письмо императору после Денневица: «Я совершенно разбит, — пишет Ней Наполеону, — и до сих пор не знаю, можно ли собрать мою армию»{534}.
В генеральном сражении кампании 1813 г., знаменитой «битве народов» под Лейпцигом (16–19 октября), Ней принимает участие, командуя частями, сдерживающими наступление противника, идущего с севера. Как прежде под Бауценом и Денневицем, он проявляет то излишнюю нерешительность и нерасторопность, то безудержную отвагу. В последний день сражения, 18 октября Ней был ранен и пять дней спустя получил разрешение возвратиться во Францию.
Во время трехмесячной французской зимне-весенней кампании 1814 г. Ней вместе со своим корпусом участвует в сражениях при Бриенне, Ла-Ротьере, Шампобере, Монмирайле, Шато-Тьерри, Краоне, Лаоне, Реймсе, Шалоне-на-Марне и Арси-сюр-Об… В большинстве из них победа остается на стороне французов. Но итог войны, тем не менее предрешен. Союзники идут на Париж, воспользовавшись тем, что Наполеон со своей армией далеко ушел от столицы, надеясь смутить противника, очутившись в его глубоком тылу.
Император бросается вслед за неприятелем, но поздно… 31 марта 1814 г. российский император Александр I и прусский король Фридрих Вильгельм III во главе своих войск торжественно вступают в Париж. Катастрофа слишком внезапна и молниеносна… Наполеон отказывается в нее верить. Нет, все еще можно исправить.
Величайший реалист, император в начале апреля вдруг становится романтиком. В своем дворце Фонтенбло в 50 километрах от Парижа он лихорадочно разрабатывает планы дальнейших действий. На бумаге они — превосходны. Наполеон не учитывает лишь один «маленький» нюанс: кто будет их осуществлять? У него близ Фонтенбло чуть больше 30 тыс. солдат. Он, вероятно, может рассчитывать увеличить численность своей армии вдвое…
Когда Наполеон сообщает маршалам о своем намерении идти на Париж, он внезапно встречает единодушный отпор. «Армия мне повинуется!» — гневно восклицает он. «Сир, — резко отвечает Ней, — она повинуется своим генералам»{535}. Итог этого драматического диалога — отречение императора. Правда, тогда, 4 апреля 1814 г., он отрекается в пользу сына, при регентстве жены Марии Луизы, а в Париж с текстом отречения направляется депутация маршалов. Один из членов депутации, которая должна встретиться с российским монархом, — Мишель Ней, маршал империи, герцог Эльхингенский и… князь Московский. «Маршалы, — писал об этой миссии один современник, — единодушно требовали у Александра регентства»{536}. Решительным противником такого рода требования выступает князь Талейран — экс-министр иностранных дел поверженного императора и один из его давних тайных врагов. Расположившемуся в его дворце на улице Сен-Флорантен российскому самодержцу он тоном, не терпящим возражений, заявляет, что «республика невозможна, регентство Марии Луизы или Бернадот на престоле — всего лишь случайности, одни Бурбоны олицетворяют определенный принцип»{537}. Трудно сказать, насколько доводы князя Беневентского[183] убеждают ученика Лагарпа[184]. Скорее, его убеждает в этом другое. 5 апреля 1814 г., на следующий день после встречи Александра I с маршалами, на сторону союзников переходит корпус маршала Мармона, герцога Рагузского… Главный «козырь» Наполеона — армия — выпадает из его рук. Посланцы императора возмущены этой подлой изменой. Мармон пытается оправдаться, свалив вину на дивизионного генерала Суама. «Я отдал бы руку, — мелодраматически восклицает он, — чтобы этого не было…». И слышит в ответ исполненную презрения реплику Нея: «Скажите лучше — голову, и то будет мало!»{538}
После окончательного отречения низвергнутого повелителя (6 апреля 1814 г.) Ней, как и все остальные маршалы, исключая Даву, принес присягу на верность Бурбонам.
Отречение Наполеона
Воцарившаяся вновь на престоле в лице Людовика XVIII «историческая династия» терпеть не может безродных выскочек, из сержантов превратившихся в маршалов Франции, верных слуг «корсиканского бродяги». Однако на первых порах ее положение столь зыбко, что бывшие паладины империи, за весьма редким исключением, удостаиваются важных назначений и наград.
21 мая 1814 г. герцог Эльхингенский получает должность командующего шестым военным округом со штаб-квартирой в Безансоне. В июне, с разрывом в два дня (1-го и 4-го числа), он становится кавалером ордена св. Людовика[185] и пэром Франции. В связи с высоким социальным статусом мужа жена Нея часто является ко двору. Но в Тюильри на герцогиню Эльхингенскую не обращают ровным счетом никакого внимания. «Природные» герцогини не желают с нею знаться{539}. Униженная госпожа маршальша, разумеется, обо всем этом немедленно рассказывает своему мужу…
Ней и сам с трудом выносит необходимость бывать при дворе, заполненном вчерашними эмигрантами, людьми с «благородными» манерами и кривыми ухмылками… При малейшей возможности он уезжает в свое поместье Кудро. Там, в сельской глубинке, ему дышится неизмеримо легче, чем в раззолоченных парижских салонах. Он волен охотиться целыми днями или, к примеру, принимать гостей — владельцев соседних с Кудро поместий…
Конец «привольной жизни» для Нея наступает 6 марта 1815 г. Его срочно вызывают в Париж. По приезде в столицу ему попадается по пути знакомый адвокат, сообщивший ничего не ведавшему маршалу потрясающую новость: пять дней назад, тайно покинув Эльбу, Наполеон высадился на юге Франции, в бухте Фрежюс[186]. «Это большое несчастье, — говорит Ней, — что же намерены предпринять власти? Кого они собираются отправить против этого человека?»{540}