Марсианка
Шрифт:
— Почему?
— Вы действительно не догадываетесь? — Марк взглянул на улыбавшуюся женщину.
— Предположим — нет. — Беатрис смотрела прямо в его глаза.
— Что ж, для начала… — Он помедлил, попытавшись найти наиболее вескую причину для категоричного отказа. Такую, услышав которую Беатрис разом забудет все остальные вопросы.
— Ну? Где же ваши основания для отказа, как сказал бы мой брат адвокат.
Похоже, растерянность Марка только раззадоривала Беатрис. Во всяком случае,
— У меня есть любимая женщина, которая ждет меня в нашем доме, — сказал Марк, дав понять, что дальнейшие объяснения излишни.
Однако Беатрис не унималась:
— Вы же обвиняли меня в том, что я рассорила вас с ней. Быстро же вы успели найти себе новую сожительницу.
— Нет, я помирился с Вероникой, — пытаясь держать себя в руках, терпеливо пояснил Марк.
— Вероника? Красивое имя.
Марк проигнорировал ее последнюю реплику.
— Правда, на мой взгляд, Беатрис лучше. Как вам кажется?
— Гм, да-а, скромность вы где-то потеряли. Видимо, оставили вместе со своим каблуком.
— Наверное, так оно и есть. Поэтому сейчас мне ничто не помешает задать вам очередной нескромный вопрос.
— Какой? — с тягостным вздохом поинтересовался Марк.
— Вы любите Веронику?
— Конечно, я ее люблю, иначе разве стал бы жить с ней под одной крышей, — привычной скороговоркой ответил Марк.
— Странно. — Беатрис на секунду задумалась. — Действительно, как вы можете жить вместе с женщиной, которую не любите?
Марк удивленно уставился на нее.
— Не понял, что вы имели в виду?
— Именно то, что я сказала. Меня удивило, что вы живете с Вероникой без любви. Я, например, разорвала отношения с Адамом сразу же, как только осознала, что не испытываю к нему ничего, кроме дружеской симпатии. Ну, может быть, некоторого сексуального влечения. Неужели ваша Вероника настолько хороша в постели?
Марк был окончательно смущен и обескуражен откровенностью и беспардонностью вопросов Беатрис.
— Какое вам дело до моей личной жизни?! — воскликнул он.
— Я же уже объяснила. Хочу с вами жить. Мне кажется, мы бы отлично поладили.
— Если вы шутите, то ваше чувство юмора оставляет желать лучшего, — с сарказмом заметил Марк.
— Я не привыкла шутить подобными вещами. Знаете, своим отказом вы меня несколько успокоили и обрадовали.
Марк окончательно потерял нить ее рассуждений. Вернее, снова убедился в отсутствии в словах Беатрис какой-либо логики.
— Да-да, — продолжила она. — Решила проверить вас. Интересно было узнать, существуют ли какие-нибудь пределы в
— Я вас не люблю, — огрызнулся Марк. — Сколько можно вам это повторять? Неужели вы настолько уверены в своей неотразимости, что и не предполагали, что мужчина может не испытывать к вам никаких… гм… позитивных чувств.
— Не в вашем случае.
— Скоро мы долетим? — поинтересовался Марк у проходившей мимо стюардессы.
— Через два часа примерно, — ответила она с вежливой улыбкой.
— Будьте любезны, стакан апельсинового сока, — попросила Беатрис.
— И виски, — добавил Марк. — Возможно, тогда оставшееся время пролетит незаметнее.
Стюардесса с недоумением взглянула на него.
— Могли бы так откровенно не намекать на то, что вам настолько неприятно находиться в самолете, — упрекнула его Беатрис.
— Ничего не мог с собой поделать. Тем более что я действительно жду, не дождусь посадки.
— Так вы отказываетесь продолжить наши отношения в Штатах?
— Никаких отношений между нами не было, и быть не может, — отрезал Марк.
— Но вы же забыли о Веронике в ту ночь, когда пришли в мой номер, не так ли?
Марк промолчал. Удивительно, но он и в самом деле совсем не соскучился по своей любовнице. Те редкие минуты, когда он о ней вспоминал, скорее огорчали, чем радовали его. Ничего нового их отношения не сулили, а прежние проблемы и рутина быта наверняка никуда не исчезнут.
— Если вы молчите, значит, я права, — вкрадчиво заметила Беатрис.
— Это было минутное помутнение моего разума. Видимо, сказалось ваше влияние. Так вот, Беатрис, не хотел быть невежливым, но вы сами вынудили меня к откровенному разговору. Скажу прямо: я никогда не свяжу свою жизнь с женщиной, от которой можно ожидать любого безрассудства. Вы заметили, насколько мягко я сформулировал? Я мог бы назвать вас сумасшедшей, безумной, чокнутой…
— Что вы неоднократно уже делали, — перебила его Беатрис.
— Так вот. — Марк прочистил горло. — Возможно, Адама или кого-нибудь еще устраивала жизнь на «русских горках». Но только не меня. Я не собираюсь всю оставшуюся жизнь ждать от вас подвоха. Хотя жизнь, скорее всего, закончится значительно раньше срока.
— Неужели вам больше по вкусу прозябание и серость? Полноценная жизнь как раз в том и состоит, чтобы ждать от каждого дня чего-то нового, неожиданного, переворачивающего все с ног на голову и обратно.
— Беатрис, именно об этом я и говорил. Это ваша безумная жизнь такова. Может быть, вас это и удивит, но у нормальных людей все обстоит иначе.