Марсианские истории
Шрифт:
Лууд пересек комнату и лег на пол. Затем он отделился от тела и пополз, пока не встал прямо против круглого отверстия, через которое появился в тот день, когда девушка впервые увидела его. Здесь он остановился и устремил на нее свои ужасные глаза. Он молчал, но глаза его, казалось, проникали в самую глубину ее мозга. Она почувствовала, как какая-то непреодолимая сила тянет ее вперед к калдану. Она попыталась освободиться, попробовала отвести глаза в сторону, но не смогла. Они, как в странном очаровании, оставались прикованными к безвеким глазам огромного мозга, глядевшего на нее. Медленно, с каждым шагом борясь
Когда она приблизилась, Лууд медленно поднялся на своих паучьих лапках. Она заметила, что он медленно водит взад и вперед челюстями и в то же время пятится, пятится, пятится к круглому отверстию в стене. Неужели она пойдет за ним? Какой новый безымянный ужас скрывается в соседнем помещении? Нет! Она не сделает этого. Тем не менее, приблизившись к стене, она опустилась на четвереньки и поползла к круглому отверстию, из которого на нее глядели два глаза. На пороге отверстия она сделала последнюю героическую попытку, борясь против власти увлекающих ее глаз, но в конце концов вынуждена была сдаться. Со вздохом перешедшим в рыдание, Тара Гелиум пробралась сквозь отверстие в следующую комнату.
Отверстие оказалось достаточно широким для нее. Пройдя через него, она оказалась в маленькой уютной комнате. Перед ней по-прежнему был Лууд. У противоположной стены лежал могучий прекрасный мужчина-рикор. Он был лишен доспехов и украшений.
— Ты видишь теперь, — сказал Лууд, — бесполезность сопротивления?
Его слова, казалось, вывели ее из шокового состояния. Она быстро отвела взгляд.
— Смотри на меня! — скомандовал Лууд.
Тара Гелиум продолжала смотреть в сторону.
Она почувствовала новые силы, власть Лууда над ней уменьшилась. Неужели она раскрыла секрет его власти над ее волей? Она не осмеливалась надеяться на это. С отведенным взором она повернулась к отверстию, через которое эти зловещие глаза привели ее. Лууд вновь приказал остановиться, но его голос уже не имел власти над нею. Она услышала свист и поняла, что Лууд зовет на помощь. Но так как она не смела оглянуться, то не видела, что он сосредоточил свой взгляд на большом безголовом теле, лежащем у дальней стены.
Девушка все же находилась под влиянием страшного существа — она не освободилась еще полностью и не обрела полной самостоятельности. Она двигалась как во сне, вяло, медленно, как бы сгибаясь под огромной тяжестью, как бы пробиваясь сквозь вязкую жидкость.
Отверстие было близко, совсем рядом, но как трудно до него добраться!
За ней, повинуясь приказам огромного мозга двинулось огромное безголовое тело. Наконец она достигла отверстия, что-то говорило ей, что за отверстием власть калдана полностью развеется. Она уже почти пробралась в приемную комнату, когда почувствовала сильную руку на своей лодыжке. Рикор догнал ее, и хотя она боролась, втащил обратно в комнату Лууда. Он крепко держал ее, прижимая к себе, и вдруг, к ее ужасу, начал гладить ее.
— Ты
Тара Гелиум пыталась бороться, но ее охватила ужасная слабость. Но она продолжала бороться перед лицом безнадежного ужаса, бороться в одиночестве за честь гордого имени, которое она носила, она, ради которой с радостью отдавали жизни прекрасные воины могучих империй, цвет марсианского рыцарства.
VII. Отталкивающее зрелище
Крейсер ВАНАТОР кренился под ударами бури. То, что он не упал на землю и не был разбит на мелкие кусочки, было всего лишь капризом природы. В течение всего шторма он летел без всякой надежды на спасение, подгоняемый ударами урагана. Но все же корабль и его храбрый экипаж почувствовал, что ураган стихает. Это произошло через час после катастрофы — катастрофы и для экипажа, и для королевства Гатол.
Люди с момента вылета из Гелиума находились без пищи и воды, многие были ранены, все изнемогали от усталости. Во время кратковременного затишья один из членов экипажа попытался добраться до своей каюты, отцепив привязной ремень, который удерживал его в относительной безопасности на палубе. Это было прямым нарушением приказа, и следствие нарушения его в глазах всех членов экипажа было внезапное и скорое наказание. Едва матрос отстегнул застежку привязного ремня, сильные руки чудовищного шторма повернули корабль, подбросив его в воздухе. В результате уже при первом повороте воин полетел за борт.
Сброшенные со своих гнезд постоянными поворотами и рывками корабля и силой ветра, носовые и кормовые снасти висели под килем, представляя собой спутанную массу веревок и ремней.
В эту массу и угодило тело воина, и как утопающий хватается за соломинку, так и он ухватился за веревку, задержавшую его падение.
С отчаянным усилием держался он за эту веревку, пытаясь закрепиться на ней ногами.
С каждым рывком корабля руки его слабели, и он знал, что вскоре они совсем разомкнутся, и он полетит вниз на далекую поверхность, тем не менее, он продолжал цепляться лишь продлевая свою агонию.
Эту картину увидел Гохан, когда перегнулся через край наклонившейся палубы, чтобы выяснить судьбу своего воина; в одну секунду джед Гатола оценил ситуацию. Рядом с ним один из его людей глядел в глаза смерти. В руках у джеда было средство для его спасения.
Ни минуты не колеблясь, он отцепил свой привязной ремень, сбросил веревочную лестницу и соскользнул с борта судна. Качаясь, как маятник, он отлетал в сторону и возвращался назад, поворачиваясь в воздухе в трех тысячах футах над поверхностью Барсума. Наконец он дождался момента, на который и рассчитывал.
До сих пор он не доставал веревку, за которую уцепился воин, чьи силы заметно слабели. Просунув руку в петлю, образовавшуюся в результате путаницы такелажа, чтобы ухватиться за веревку рядом с воином, рискованно цепляясь за эту новую опору, джед медленно двигался по веревочной лестнице, на конце которой был закреплен крючок. Он зацепил этот крючок в кольце на поясе воина как раз перед тем, как ослабевшие пальцы висевшего отпустили опору.
Спасая жизнь своего товарища, Гохан не обратил внимания на собственное спасение.