Мартин Лютер Кинг. Жизнь, страдания и величие
Шрифт:
Посмотрите, как мы относимся друг к другу. Одни расы топчут другие, народы подавляют друг друга. Мы воюем, уничтожая ценности и жизни, дарованные нам самим Господом. Мы заливаем кровью поля сражений, а войны кончаются тем, что появляются вдовы и сироты и домой возвращаются мужчины, покалеченные и физически, и нравственно».
Таково трагическое положение человека. Оно трагично потому, что у него был шанс не сбиться с пути истинного, потому, что ему было уготовано нечто лучшее. И до тех пор, пока человек живет на этом дне бытия, он будет разочаровываться и теряться в догадках, как блудный сын из притчи, рассказанной Иисусом. Западная цивилизация, подобно блудному сыну, заблудилась в дебрях колониализма и империализма. Америка сбилась с пути, и Кинг выносит ей суровый приговор как бы от имени самого Господа: «Вы ушли из отчего дома, где вам было уготовано великое наследие,
3 сентября та низкая, ужасная реальность, о которой Кинг говорил в своей речи, напомнила ему о своем существовании самым шокирующим образом. Он был еще ребенком, когда однажды его ударили и обозвали «ниггером». Когда он был простым священником, ему угрожали расправой и в его дом бросали бомбы. Сейчас, когда он стал обладателем множества наград, премий, медалей и почетных званий, когда его портрет печатался на обложке журнала «Тайм» и когда он, как равный с равными, беседовал с Нкрумой и Эйзенхауэром, он уже не испытывал на себе, как это происходило с бесчисленным множеством чернокожих американцев, что значат такие понятия, как «сегрегация» и «дискриминация». В тот день Мартин и Коретта пошли вместе с Ралфом и Джуанитой Эйбернети в суд, где Ралф должен был дать показания мировому судье. Угрюмый охранник отказался пропустить в здание сопровождавших. Доктор Кинг, будучи уверенным, что Фред Грей, юрист МАУ, сумеет объяснить полицейскому ситуацию, попросил его связаться с адвокатом.
«Малый, - медленно процедил сотрудник полиции, - если ты не уберешься отсюда, адвокат потребуется тебе самому». И не успел Кинг что-либо ответить, как позади него прозвучал другой голос: «Малый, ты уже попал, ну-ка пошли». Двое охранников крепко схватили его с двух сторон и потащили по лестнице дворца правосудия. Затем они повернули за угол и направились в сторону полицейского управления. Коретта с глазами, полными слез, побежала вслед за ними. Но один из охранников, отмахиваясь от нее, сердито бросил через плечо: «Ты тоже хочешь прогуляться с нами, барышня? Просто кивни головой». Муж быстро сказал ей: «Ничего не говори, дорогая», и она замедлила шаг.
Но затем к Коретте присоединились другие люди, и они вместе пошли в управление, куда стражи порядка только что затащили доктора Кинга. Они подтащили его к клетке, и один из них пролаял: «Всем очистить помещение!» Затем полицейские затолкали его за решетку. Здесь они обыскали его; потом один из них ударил его коленом в пах, а другой схватил его за горло. Вдвоем они нанесли ему несколько ударов. Можно предположить, что после доклада комиссару полиции Клайду Селлерсу об этой маленькой победе в битве за белое превосходство они получили нагоняй за свою глупую выходку. Во всяком случае, не прошло и десяти минут, как оба полицейских вернулись, пригласили Кинга к столу и разрешили ему освободиться под залог.
В течение многих месяцев сторонники активной ненасильственной деятельности, включая Байарда Растина, убеждали Кинга в том, что тюремное заключение поможет делу значительно больше, чем все легальные маневрирования в судах. Перед Кингом был пример Ганди, о котором он не мог не вспомнить в середине августа, когда его посетил Ранджанат Дивакар. Дивакар был одним из главных помощников Ганди во время кампании «Оставьте Индию» в 1942 году. Он был также автором книги о тактике ненасильственных действий «Сатьяграха». После трехдневного пребывания Дивакара с коллегами в доме Кингов Коретта сказала: «Мы стали глубже понимать философию ненасилия. Наши прежние познания в этой области были слишком поверхностными».
В пятницу, 5 сентября, судья признал Кинга виновным в отказе подчиниться представителю власти и приговорил к уплате штрафа в размере десять долларов плюс судебные издержки. То есть приговор был почти таким же, как и тот, что выносился по делу миссис Розы Парке. «Ваша честь, - сказал Кинг, - я не могу, не покривив душой, оплатить штраф за действие, которого я не совершал, и уж тем более за жестокое со мной обращение, которого я не заслуживал». Адвокат Фред Грей заявил суду, что его клиент хотел бы отсидеть срок за решеткой. Кинга отвели в помещение для задержанных, где он должен был дожидаться
Тем временем около двухсот негров, присоединившихся к Ралфу Эйбернети, прошли импровизированным, стихийным маршем от дворца правосудия до церкви на Декстер-авеню, где и устроили митинг. Тут внезапно появился доктор Кинг и быстро взял управление митингом в свои руки. «Когда меня сажают в тюрьму, - сказал он, - об этом знают во всем мире. На мое имя уже пришли сотни телеграмм, мне звонили почти изо всех штатов нашей страны. Но когда в тюрьме оказывается кто-то из вас и вам приходится терпеть жестокое с собой обращение, никто об этом не знает. Я счастлив, что мне довелось немного пострадать... Я чувствую, что становлюсь к вам ближе. У нас имеется мандат от Бога на противостояние злу... Мы должны разойтись с этого митинга, охваченные решимостью твердо и мужественно противостоять полицейской жестокости. Мы должны разойтись, с тем чтобы никогда больше нас не пугала бы опасность тюремного заключения». И он дал торжественное обещание никогда впредь не платить штраф за приговоры, связанные «с нашей борьбой за свободу».
Две недели спустя, в субботу 20 сентября, во второй половине дня, Мартин Лютер Кинг сидел за некоторым подобием стола в обувном отделе магазина Блюменстайна в нью-йоркском Гарлеме и подписывал экземпляры своей только что отпечатанной книги «Шаг к свободе», презентация которой только что прошла. Вокруг него собрались люди. Подняв голову, он увидел грузную чернокожую женщину, которая устремилась к нему, протискиваясь сквозь толпу. «Вы - мистер Кинг?» - спросила она. «Да, это я», - кивнул он. «Мистер Кинг, - она выругалась, - я охотилась за тобой целых пять лет!» С этими словами она достала из кармана какой-то блестящий предмет и быстро взмахнула им сверху вниз. Кинг вскрикнул от боли. Через несколько мгновений женщина была арестована полицейскими. При обыске в ее сумке был обнаружен заряженный пистолет. Мартин в состоянии шока продолжал неподвижно сидеть в кресле. Из его груди торчала рукоятка ножа для разрезания бумаги с лезвием длиной двадцать сантиметров. Магазин заполнился истеричными криками женщин. Одна из них попыталась вытащить длинный нож, но вмешался незнакомый мужчина: «Не трогайте, этим займутся врачи!»
Это был мудрый совет, так как кончик ножа находился неподалеку от аорты. В Гарлемском госпитале трое хирургов сумели удалить лезвие из раны. Процедура заняла около трех часов. Причем она была очень опасной: любой резкий вздох мог привести к летальному исходу.
Коретта тотчас вылетела из Монтгомери в Нью-Йорк. Страх сжимал ее сердце, но, когда самолет приземлился, она узнала, что опасности для жизни Кинга нет. В течение почти двух недель Коретта стойко сдерживала напор людей, желавших навестить раненого. Их буквально засыпали корреспонденцией со всех сторон света - люди выражали свое беспокойство и сочувствовали Кингу. Только самым близким друзьям и нескольким официальным лицам, в частности губернатору Э. Гарримену, было позволено увидеться с Кингом. Через десять дней, сидя в коляске, Кинг дал свою первую после покушения пресс-конференцию. Он не чувствовал «никакого зла по отношению к миссис Изоле Карри, ударившей его ножом, и надеялся, что люди окажут ей помощь, в которой она, несомненно, нуждается... ».
3 октября Мартин Лютер Кинг выписался из больницы. Пробыв в Нью-Йорке еще несколько дней, они с Кореттой вернулись в Монтгомери. Изола Карри была обследована психиатрами больницы Белвью и направлена на излечение в государственную лечебницу Маттеван, где содержались опасные для общества душевнобольные.
Процесс полного выздоровления Мартина Кинга занял еще четыре месяца. Он приостановил почти всю свою деятельность, отменил все выступления и встречи. Борьба за свободу между тем не прекращалась. 12 октября в синагоге Атланты раздался взрыв. Он потряс всю нацию. Билли Грэм, чья идея о крестовом походе христиан в значительной мере предвосхитила концепцию крестового похода за гражданские права, заявил: «Каждый христианин должен выступить против насилия и произвола». К нему присоединились Пол Тиллих и другие авторитетные священники. Даже президент Эйзенхауэр нарушил привычное для него молчание и осудил этот варварский акт.