Маша и Медведев
Шрифт:
— А почему вы решили, что я одинокая?
— Мы все про вас знаем.
— Вам нравится любовь насухую?
— Насухую — это как?
— Каком кверху, — пояснила Маруся.
— Вы перья-то не распускайте, — заволновался инспектор. — Не в том вы положении...
Но она уже вышла, плотно притворив за собой классную дверь.
Медведев, как обычно, встречал ее у школы. Он сразу понял — что-то случилось, но вопросов не задавал, ждал, когда расскажет сама.
Маруся смотрела
«А может быть, все складывается как раз удачно? И Митя, узнав о моем положении, вынужден будет принять какое-то решение? То есть что значит — вынужден? Просто примет это решение уже сейчас, не откладывая в долгий ящик. А зачем тянуть, если между нами и так все предельно ясно?..»
Она взглянула на него, будто ища подтверждения своим надеждам, и Дмитрий улыбнулся и ободряюще кивнул, на мгновение оторвавшись от дороги.
Вот потому, наверное, рассказала Маруся о случившемся не как о большой неприятности, а как о неком курьезе, досадном, конечно, но не несущем серьезных последствий.
— Кто же это мог «сигнализировать»?
— Да Монин, конечно, кому ж еще надо? Он меня предупредил, что обид не прощает.
— А чем же ты его обидела? — удивился Медведев.
— Отвергла предложение жить вместе...
— Да, — усмехнулся Митя, — это серьезно.
— Ну, шутки шутками, а делать что-то надо, потому что повод для увольнения действительно есть, — заметил Василий Игнатьевич. — И не только для увольнения, но и, при желании, для разборок с милицией: прописку еще никто не отменял.
— А что за тип этот инспектор? Нельзя с ним по-человечески договориться?
— Можно, — кивнула Маруся. — Он даже сказал мне, как это сделать. Назвал целых три способа — прописаться, дать взятку или решить вопрос полюбовно.
— Полюбовно — это как? — поинтересовался Митя.
— Как мужчина с женщиной — он один, я одна...
— Маша! — захохотал Медведев. — Да ты пользуешься здесь бешеной популярностью! И я, кажется, знаю, как нейтрализовать инспектора. Надо сообщить о его поползновениях Монину, и тот сам разделается с нахалом!
— Ну, хватит, Митя, давай серьезно, — нахмурился Василий Игнатьевич.
— Давайте, — легко согласился Медведев. — Я думаю, что в данной ситуации надо сделать вот что...
Маруся почувствовала, как увлажнились ладони, и впилась в них ногтями. Она, конечно, очень удивится и согласится не сразу, но все-таки согласится...
— Маше следует заключить с тобой договор опеки с пожизненным содержанием. Тогда появится возможность, не теряя прав на московскую квартиру, получить здесь временную прописку и спокойно работать.
— Да что ты, Митя! Какое содержание? У меня пенсия в десять раз больше, чем ее зарплата.
— Тогда оформить опеку по старости и болезни. Здесь, я думаю, никаких вопросов
— По-моему, неплохо, — одобрил Василий Игнатьевич. — А, дочка?
— Неплохо, — пролепетала Маруся. — За... замечательно...
— Конечно, — развивал свою идею Медведев, — это адский труд — уйма времени и сил. Но тебе не нужно заниматься этим самой. Надо нанять человека, оформить на него доверенность, и он сам все сделает и здесь, и в Москве. Деньги я дам.
— Ни в коем случае, — отказалась Маруся. — У меня есть тысяча долларов.
— Да ладно, Маша! Что за глупости!
— Я сейчас вернусь!
Она торопливо поднялась и пошла, почти побежала к двери, чувствуя, как вскипают на глазах слезы, Но, выйдя из комнаты, прислонилась спиной к косяку и сползла, села на пол, зажимая рот ладонью.
Над столом повисла тишина, нарушил которую Василий Игнатьевич:
— Других слов она ждала от тебя.
— Я никогда и ничего ей не обещал. Не соблазнял, не тянул в свою постель. Все, что было между нами, случилось исключительно по ее инициативе. И ты это знаешь.
— Настоящий мужик так себя не ведет.
— А как ведет себя настоящий мужик? — вскинулся Митя. — Не подскажешь? Думаешь, гуманнее было бы выкинуть ее из своей кровати, когда она туда забралась?
— Не знаю, Дмитрий. Это очень тонкая сфера. Ты не мог не видеть, что она увлекается все больше. Следовало или остановиться, или идти до конца.
— До какого конца, отец? До загса, что ли? Но я не люблю ее. Она милая, славная, и кто-то, наверное, был бы с ней очень счастлив. Но не я, понимаешь? Да и Маша вряд ли была бы счастлива рядом с таким закоренелым холостяком. После Кати...
— Прошло семь лет...
— Я пустой, отец...
21
С Катей начинающий бизнесмен Медведев познакомился в магазине посуды на Тверской, тогда еще улице Горького, куда зашел купить подарок другу на свадьбу. Он медленно брел вдоль полок, разглядывая красивые вещи, и, заметив стилизованные под старину бокалы из толстого полупрозрачного стекла, направился было к ним, но его опередила тоненькая симпатичная девушка. И Медведев, досадуя на помеху, притормозил у соседней полки, ожидая, когда та отправится восвояси.
Девушка нацепила на нос узенькие очечки, повертела в руках бокал и оглянулась в поисках продавца.
Долговязая девица в форменной одежде фланировала на другом конце зала, отрабатывая походку модели на подиуме. На груди у нее красовался бейджик с гордой надписью «Менеджер Света».
— Можно вас на минуточку? — вежливо вопросила девушка.
Девица поджала губы и нехотя подошла.
— Сколько стоят эти бокалы?
— Двадцать пять долларов, там же написано!
— А я и не заметила. Это цена за шесть штук?