Маша Орлова. Тетралогия
Шрифт:
Их разделял поваленный столб и спутанные пряди проводов – в темноте просто так не переберёшься, но внезапно ясно Маша поняла, что этот человек, будь он её однокурсником, не стал бы стоять молча напротив и испепелять её взглядом. Будь это Эльза, она бы уже ругалась на весь стационар. Маша трудно сглотнула, надеясь после этого выдавить из себя хоть слово.
Но вдруг поняла, что перед ней уже никого нет. Она упустила ту секунду, когда незнакомец ушёл, или что с ним там случилось, растворился во тьме? Крошечная искра пробежала по проводам
…Она сидела на перилах, спиной привалившись к фанерной стене стационара. Почти спала, рискуя свалиться в орешник и исцарапаться там до смерти, но слышала и чувствовала всё, что делает вокруг неё ночь.
– Маша. – Прохладная рука Сабрины легла ей на запястье. Она поднялась по лестнице бесшумно, и для этого Сабрине не нужно было вычислять самые скрипучие ступеньки, она умела делаться невесомой и неслышимой. – Пойдём.
– Как ты? – пробормотала Маша, с трудом разлепляя глаза. Кажется, к лесу уже подкрадывался рассвет со стороны старого колхоза.
Вместо ответа Сабрина приподняла связку серебряных кружочков – три штуки.
И расспрашивать они друг друга ни о чём не стали.
Утро опять пришло вместе со звуком хлопающих дверей. Инесса громко рассказывала о столбе.
– Ничего он не сгнил, там явные следы от топора. Хочешь – сходи и посмотри. Эльза или сама дура, или притворяется.
Кто-то из собеседниц слабо мяукнул, что стука топора они не слышали.
– А ты не слушала. Сама, между прочим, спала так, что и пушками не разбудишь.
Снаружи послышался невнятный выкрик Просто Эльзы.
Маша попробовала натянуть одеяло на голову, но заснуть уже не удавалось. Зачем нужно так громко хлопать дверью? Потом забренчали посудой – стали готовиться к завтраку. Маша тяжело вздохнула и села на кровати.
Ещё на рассвете она встала, чтобы разбудить великого мага Васю, сунуть ему под нос листок с графиком и вытолкать к причалу, старательно делая вид, что сама только что оттуда. После этого поспать удалость, кажется, всего одну секундочку.
В углу комнаты, на самой дальней кровати она рассмотрела свернувшуюся в кокон Лялю. Сабрина лежала поверх одеяла, закинув руки за голову, и, судя по выражению лица, давно уже не спала.
– Да, – сказала она, когда девушки из второй группы вышли, хлопнув дверью так, что затрясся весь дом. – И ты мне, конечно же, скажешь, что это они не специально.
– Сабрина, ну не сердись, – пробормотала Маша, снова съёживаясь под одеялом. Утро влетало в комнату свежим ветром, и её начало знобить. – Всё же хорошо. И три метки у нас есть, так что можно успокоиться и собирать камушки хоть сутками напролёт.
– Ничего не успокоиться. – Скрипнула соседняя кровать – это поднялась Сабрина – и, Маша знала, принялась собирать волосы в хвост. – Вставай. У Инессы, между прочим, тоже три метки.
– Конечно, как это мы уступим им победу, – простонала Маша, не давая ей стянуть с себя одеяло.
По дороге в
– Хочешь прекрасную новость? – нехорошим тоном поинтересовалась Сабрина, замерев у входа в столовую. Там болтался листок с графиком дежурств, и Маша уже предполагала, что за новость грозит угробить окончательно её и без того нулевое настроение. – Мы завтра дежурим.
– Я вне себя от радости, – вздохнула Маша и с завистью посмотрела на проскочившую мимо Лялю с мисочкой каши – она-то своё уже отработала.
Из кухни, как всегда, тянуло гарью. Электричества там тоже не было, и она даже не представляла, как можно в полумраке сварить хоть что-то, ну хоть горелую кашу. Вдобавок ко всем радостям теперь не работал холодильник.
В столовой было довольно светло благодаря четырём большим окнам, но обалдевшие от безнаказанности мыши то и дело шмыгали у стен. Маша намазала майонезом кусок хлеба, сверху прилепила ещё один и с удовольствием откусила от бутерброда. На лавку рядом с ней опустилась рыжая Аника с тарелкой каши и грустно покопалась там ложкой.
– Голова разболелась, – пожаловалась она безо всяких предисловий. – Может, не ходить никуда сегодня?
В этот момент мышь бросилась кому-то под ноги, в углу поднялась возня, с удвоенной громкостью забренчала посуда. Косясь на этот беспорядок, из кухни вышла Сабрина со своей порцией и устроилась по другую руку от Маши.
– А правда, что у вас в группе девочку убили? – поинтересовалась Аника. Сабрина быстро глянула на неё, но ничего не сказала.
– Да, – кивнула Маша.
– Ещё, я слышала, кого-то чуть не пристрелили, тебя, да?
Маша снова кивнула, глядя на остатки бутерброда уже без прежнего вожделения. Предыдущий кусок застрял в горле и никак не проталкивался, ни туда, ни обратно.
– Может, поговорим о приятных мелочах после еды? – буркнула Сабрина, и Маша, наконец, смогла проглотить кусок. – А то я понимаю, конечно, что вы наелись краденым печеньем, но давайте учитывать интересы и тех, кого вы обворовали.
В дверном проёме вырос силуэт Инессы. В короткой кофточке и джинсах она притянула к себе все мужские взгляды.
– Знаешь ли, не стоит грубить. Она по-хорошему говорит. – Инесса остановилась, привалившись бедром к краю стола. В вырезе блестел крошечный кулон в виде оленьих рогов.
Кто-то хохотнул, кто-то забренчал ложкой по жестяной тарелке, изображая гонг. Инцидент с мышью был забыт, потому что намечалось новое веселье. Маша опять поперхнулась и решительно отодвинула от себя тарелку. Есть она обычно могла всё, что угодно и в каких попало условиях, но сейчас захотелось немедленно выйти. Справа зазвенела посудой Аника, сделав вид, что всё происходящее её очень мало касается.