Машина пробуждения
Шрифт:
– Колокола, Пурити! – Он вскинул руки так, словно сдавался.
– Хрень! – Она устало подняла взор к стеклянному своду и поднимавшимся над ним ветвям деревьев. – Хрень, хрень, гребаная хрень!
Пурити прерывисто вздохнула, пытаясь взять себя в руки, но глаза ее все еще дико сверкали.
– Мертвые боги, вытраханные и высушенные! – не стесняясь, выругалась Пурити. – Хотела бы я уйти с тобой.
– Не понял? – Замешательство Кайена достигло новых высот. – О чем это ты, Пурити?
– А разве непонятно? Ты же должен доставить новости своему отцу, городу… Ффлэн бросил нас гнить заживо, и остальных не должна постигнуть та же судьба.
– Пурити… –
– Я понимаю куда больше, нежели ты думаешь, камнеукладчик! У тебя свой долг, у меня – свой. Убийцу должно настигнуть справедливое возмездие. Я знаю, что могу остановить самоуничтожение Круга, принеся искупительную жертву. – Пурити обязана была принять это решение вне зависимости от того, хотела она или нет. – Но твой долг касается гильдий и людей… Как правило, в пылу междоусобных войн Круга меня не слишком заботит внешний мир, но назревает нечто очень серьезное, и я не думаю, что мы имеем право оставить город в том хаосе, в который его повергли прежние правители. Кроме того, не стоит отбрасывать и вероятность, что Убийца также вполне может выбраться наружу через эту твою гребаную канализацию.
Пурити направилась к выходу. Последовав за ней, Кайен было протянул к девушке руку, но тут же отдернул, опасаясь, как бы она не откусила ему палец.
– Нельзя же просто вот так слоняться по всему Куполу, когда Убийца на свободе. Это опасно! Надо держаться вместе и решать проблемы по мере их поступления. Аристократы и гильдии могут действовать сообща, как это и должно было быть с самого начала.
– Просто уходи, Кайен. – Пурити даже не обернулась, когда покачала головой. – За строительство нового прекрасного мира мы вполне можем взяться тогда, когда спасем от полного уничтожения старый.
– Пурити, я совершенно не…
– Иди. – Она повернулась в проходе, устало облокотившись об арку. Колокола, да она же оттягивала минуту расставания! – Кайен, ты все равно не сможешь защитить меня от Убийцы, хотя я крайне признательна тебе за твою отвагу и обязательно приму ее к сведению. Иди и помоги тем, кому способен помочь.
– Слушай сюда, Пурити Клу: заткнись! – Кайен обхватил ее за плечи, отлично понимая, что она может воспринять это как акт агрессии. – Закрой свой прекрасный ротик хотя бы на секунду! Первый Каменщик не отправил бы своего единственного сына в Купол только ради того, чтобы собирать сплетни барышень, какими бы симпатичными те ни были. Пурити, Неоглашенград нуждается в правительстве. И мой долг заключается в том, чтобы удостовериться, что из старого, порочного нет никого, кто мог бы помешать формированию нового.
Пурити замерла, широко распахнув глаза и рот. Она поднесла к губам обтянутую перчаткой ладонь, затем опустила руку на бедро и скривилась. Потом девушка осознала, что теплые лапищи Кайена все еще лежат на ее плечах, и снова прикрыла рот.
– Ты должен что? Ты… колокола колокольные, Кайен! Так это был ты? – Пурити медленно отступала назад, теребя пальцами губы.
– В смысле? Что значит – это был я?
– Ты тот самый ублюдок, кто не придумал ничего лучше, чем Убить конюших и Цзэнов! – Пурити взъерошила золотистые волосы и бросила взгляд на выложенный плиткой проход, уводивший прочь от птичьего двора.
– Пурити, – внутри у Кайена все похолодело, – о чем ты говоришь?
– Значит, я – раковая опухоль? – произнесла девушка уже из-за порога. – Мертвые боги, Кайен, да лучше быть бластомой, чем Убийцей!
Она развернулась и бросилась бежать к гнездовищу аристократов в Безумии Дендритов. Кайен не
Направившись по следам торопившихся стражников и слуг, Пурити изумилась, когда осознала, что идет по направлению к библиотеке лорда-сенатора Братислава. И еще больше удивилась, когда увидела там леди Мальву Лейбович, внимательно осматривавшую трехэтажные офисы, заставленные книгами.
Почтенная мать Нини и Ноно, член Круга Невоспетых и обладательница прославленной в битвах секиры, леди Мальва устремила на девушку стальной взгляд, едва та вошла. Женщина указала пальцем на сердце Пурити и проскрежетала:
– Тебя, Пурити Клу, ожидают очень большие неприятности.
Тэм бежал по мощеному переулку, нагруженный уймой пакетов столь многочисленных расцветок, что ему могла позавидовать даже фея: гиацинтовый, кукурузный, виридиановый, цикламеновый, солнечный закат… Сегодня Лалловё Тьюи приказала доставить монету, но по пути забежать еще за тремя парами туфель, новым чемоданчиком, часовыми инструментами, кодовыми штифтами и камзолом, пошитым портным с Высот Амелии. Благодаря счастливому стечению обстоятельств ателье находилось неподалеку от лавки Нумизмата, не то бы Тэм умер от усталости.
Протискиваясь через толпу праздных зевак, разглядывавших витрины, он нос к носу столкнулся с мальчуганом: голый торс, красная ленточка вокруг пальца и ведерко красной же краски. Мелкий негодник прямо-таки налетел на него, и Тэм уже хотел было отвесить мальцу пинка, но, вспомнив о своих покупках, передумал.
Магазин Нумизмата – если это можно было так назвать – был довольно типичен для Высот Амелии, где городская интеллигенция и не самые бедные художники населяли удивительно маленькие комнаты в удивительно маленьких домах, громоздящихся друг на друге, словно какие-нибудь шляпные картонки. Расположенная на самом верху нескольких шатких лестничных пролетов, лавка оказалась совсем крошечной и настолько забитой бумагами, каталогами и заваленными журналами столами, что у Тэма ушла добрая минута на то, чтобы разглядеть старичка, устроившегося посреди всего этого беспорядка. Нумизмат Лапин сидел, сгорбившись над столом под стеной, которую обильно украшали сияющие медали, запечатанные в пластик и помещенные в картонные рамки, и вроде бы не замечал вошедшего покупателя. Старик носил морской китель с бронзовыми пуговицами, а волосы его были белее снега. Тэму казалось невероятным, что этот самый человек ответственен за каждую произведенную в Неоглашенграде привязку к телу. Монеты и тела, тела и монеты. Почему-то эти две категории всегда следуют вместе.
Тэм вежливо кашлянул, но никакой реакции не последовало. Он прочистил горло – и снова ни ответа ни привета. Тогда он решил представиться:
– Если я имею честь видеть торговца монетами Лапина, то к вашему вниманию взывает маркиза Теренс-деГис.
– Э? – Седая голова вздернулась. – Уж не за моими ли почками ты пожаловала? Помню-помню твои угрозы. – Старый козел обернулся, и Тэм увидел, что один глаз тому заменяет протез, а второй закрывает до идиотизма толстая линза, делая голубой зрачок невероятно огромным. – Так в чем дело, девочка? И зачем тебе понадобились мои видавшие виды потроха? Решила приготовить пирог с почками, нет? Кстати, я не голодный. – Лапин вновь вернулся к изучению своих монет, бормоча что-то о костном мозге и поджелудочной железе.