Машина, сгоревшая от любви
Шрифт:
Один из запасных занял место Барса на поле. Команда осталась в большинстве. Но ее это не спасло. Что-то сломалось в игре. Команда развалилась прямо на глазах. Ей не хватило двенадцати минут, чтобы сохранить хотя бы свою честь.
Двенадцати штопанных минут!!!
Матч закончился со счетом 4:2 в пользу соперника. Друзья Барса взглянули в глаза поражению.
А сам Барс очнулся в белоснежной больничной палате. По телевизору шло комедийное шоу. На окне висели кружевные занавески. Возле кровати рос фикус.
Вошел смущенный
Барс жестко повторил: выкладывайте, доктор!
Да, ответил врач, есть проблема. Поскольку новая травма наложилась на старую, незалеченную, то для восстановления колена пришлось использовать некоторые искусственные материалы. Теперь пациент полностью здоров. Но после этой операции доля искусственных материалов в его теле превышает допустимую по стандартам профессионального спорта.
Короче, все накрылось.
Барс вскочил и вцепился в доктора. Вытаскивайте из меня вашу гадость, делайте опять настоящим человеком! Я буду играть!! Я вас не просил закачивать в меня протезы!
Он успел лишь несколько раз тряхнуть врача, как набежали роботы-охранники и уколами отключили Барса.
Конечно, уже ничего нельзя было изменить.
В профессиональном спорте таких людей презрительно называли киборгами. Вроде как у настоящего спортсмена все должно быть свое. Тюнинг человека нарушает правила честной игры.
Если вдуматься, то это очередные подлые установки, диктуемые интелями. Сами они не ломали кости на арене. А только сидели на диванах, смотрели за игрой и рассуждали о чести и тюнинге. Да выкидывали отработанный человеческий материал.
Когда курс лечения закончился, Барс вернулся в социальный квартал. И жил там до этого самого дня. Ни с кем из команды не встречался, не связывался и не хотел этого. Но знал по СМИ, что тренер в конце концов перешел в команду мастеров и привел ее к победе на кубке мира. А поднял этот кубок над головой вратарь с лопушками-радарами.
Нападающий не заблистал, но поиграл немного на средних ролях во взрослых командах и заработал достаточно, чтобы осесть на большой земле. Сейчас пытался начать тренерскую карьеру. Остальная команда разбрелась кто куда. Некоторые зацепились по ту сторону стены, некоторые вернулись в социальный квартал.
Когда Барс пересек стену, то увидел, что и воздух на большой земле точно такой же, и солнце ничуть не ярче. Только вокруг гораздо чище. Он дошел до ближайшей станции «летучей дороги» – метропоезда, летающего над полотном.
На платформе ожидали поезда группки интелей. Барс услышал их голоса и, повинуясь внезапному порыву, закрыл глаза. Ему вдруг захотелось просто постоять и послушать, как звенят и пульсируют в воздухе эти голоса. Почему-то они отличались от тех, что обычно
Внезапно Барс понял, что именно таких голосов, наполненных энергией, ему не хватало все эти годы. А еще ему захотелось вернуться на арену, окруженную шумящими трибунами. И под гул этих голосов встать лицом к лицу с противником. И повести свою команду в бой.
Как же ему не хватало всего этого: арены, голосов, команды!
Может, когда-нибудь он еще встанет в центр поля под взором переполненных трибун – с командой малышей. Может быть. Но вряд ли. Интели не занимаются большим спортом. Для них игра лишь баловство для поддержания формы. Соответственно, в настоящие бои не на жизнь, а на смерть детишек большой земли не бросят.
Но все-таки… Что если?
Подошел поезд, и пришлось открыть глаза.
На мониторах в салоне крутилась реклама. Подарите ребенку робота-наставника. В продаже новые модели: Чехов, Хемингуэй и Терминатор. Ограниченная серия.
Они здесь настолько заняты, что им некогда заниматься своими детьми. Впрочем, у них и друг на друга нет времени. Он слышал, интели даже жили с искусственными женщинами.
У них здесь все ненастоящее: учителя, женщины, дружба.
Привезли бы своих силиконовых подруг в социальный квартал. Поделились бы радостью. Пусть люди занимаются любовью, а не войной. Нет же, они завозят только боевых дронов. Чтобы держать жителей на прицеле. Лицемеры.
Он вышел на остановке Каретный Ряд на Садовом кольце. Институт развития личности находился здесь рядом, чуть дальше по утопающей в зелени улице. Адрес – Петровка, 38, знаменитый на всю страну.
Над головой летал поющий хор воздушных шаров. Их запускали для создания общего настроения. Разноцветные шары пели бархатными мужскими голосами. На некоторых вдобавок крутились ролики социальной рекламы – с выключенным звуком.
Зрелище окончательно убедило Барса в том, что интели сходят с ума.
Он успел пройти лишь несколько метров по улице, как был остановлен патрульным роботом в белоснежном мундире милиции 50-х годов XX века. Это был инспектор ГАИ – Государственной автоматической инспекции. Почему-то каждого такого робота-полицейского, сколько себя помнил Барс, было принято называть Дядей Степой-милиционером. Откуда пошла эта странная традиция, он не знал.
Очередная причуда интелей.
– Здравствуйте, Роман Викторович, – сказал инспектор.
Барс вонзил в него хмурый взгляд, молча требуя: выкладывай, робот!
– Анжела Лиовна просила передать, что ждет вас в саду Эрмитаж, в ресторане, – сказал робот. – Я провожу вас.
Изначально предполагалось, что они встретятся в офисе Нажимовой в Институте развития личности. Время было назначено примерное, в промежутке «от» и «до».
Видимо, она не дождалась, пошла на обед: сад Эрмитаж находился в двух шагах от проходной Института.