Машина, сгоревшая от любви
Шрифт:
Март инстинктивно не хотел тратить на беседы с бюрократами больше времени, чем оно того стоило. В итоге не всегда торопился звонить, порой откладывал визиты, чуть позже представлял документы. А время уходило.
Но он и не отступал. Пусть с затяжками, но дело решилось.
Как радостно будет сегодня сообщить мальчику отличную новость! Март представил счастливые глаза Дмитрия и вдруг ясно осознал, что для парня время имело совсем другую цену.
Легко ждать хороших новостей в уютном доме большой земли. А попробуй сберечь свет в
«Эх, ты! – подумал про себя Март, спускаясь по лестнице со второго на первый этаж. – Ведь мог раньше все сделать, мог же! Ладно, хорошо, что все наконец позади».
Ступеньки под ногами скрипели: специальная программа создавала эффект живого дерева. Марту нравилась эта опция, и он никогда не отключал звук. Но настроек перепробовал множество: волжский ясень, карельская береза, карпатский бук. Больше всего ему понравилась сибирская сосна – у нее был самый уютный звук.
Он кивнул Лалле, застывшей у дверей столовой. Робот-домохозяйка в ответ улыбнулась и сверкнула ласковыми диодами глаз.
– Как спалось, милая? – спросил Март на ходу. – Я не слишком тебя ночью загонял?
– Все хорошо, дорогой. Я рассчитана на более высокие нагрузки.
– Наглая железка. – Март усмехнулся.
Искусственные огоньки глаз вопросительно посмотрели на него:
– Какой ответ ты бы счел оптимальным, дорогой?
– Не знаю. – Он отмахнулся. – Попробуй сама подобрать варианты. Предложишь в следующий раз.
Настройки постоянно самосовершенствовались, подбирая наиболее удобный Марту тип поведения. Шла обычная притирка характеров: машина словно по капле выдавливала из себя компьютер.
На краю прямоугольного стола, разрезавшего на две части просторную кухню-столовую, стояли кувшин холодного молока, пустая глиняная кружка и теплый рогалик на тарелочке. Рядом с завтраком лежала свежая газета.
Настоящая еда – одна из привилегий большой земли, делающих жизнь прекрасной. Ее каждое утро привозила автоматическая служба доставки. Март подошел к столу и налил молоко в глиняную кружку, стоявшую рядом с кувшином. Журчание молока всегда доставляло ему отдельное удовольствие.
Молоко лишь несколько часов назад извлекли из коровы. Март знал, что было какое-то специальное слово, обозначавшее процесс, когда у животного забирают молоко, но запамятовал. Да сейчас это и не имело особого значения. Вот если когда-нибудь у него появится ученик, увлеченный аграрным делом, Март обязательно вникнет в особенности животноводства.
Рогалик испекли человеческие руки рано утром из настоящей пшеницы. Необъяснимо, но факт: когда готовят живые люди, получается гораздо вкусней, чем у роботов-поваров. Поэтому еда человеческого приготовления стоила гораздо дороже.
«Когда-нибудь и Дмитрий будет жить так же», – подумал Март, садясь за стол. Его всегда согревали мысли о том, как найденные им в болоте социального квартала таланты вырастут
А еще приятно было завтракать вместе с новой подругой. В целом появление искусственной женщины внесло живую струю в его дом. Раньше за домом присматривала безликая программа-секретарь с женским голосом, звучавшим из приборов. А для развлечений вызывались одноразовые модели.
В специальных фирмах можно было заказать (или, как говорили, выплавить) машину для любви на любой вкус. Так что интимная жизнь мужчины большой земли была ограничена только его фантазией.
Как и многие его друзья, Март считал, что по молодости надо нагуляться. Поэтому старался не использовать одного робота больше двух свиданий. «Стоит переспать три раза с кем-нибудь, не важно, роботом или живой женщиной, и ты привязываешься к ней, – некогда сказал ему кто-то из товарищей. – Если не хочешь попасть на привязь, не ложись в постель в третий раз, а лучше обойдись и без второго». Слова врезались в память.
К тому же среди мужчин на виртуальных форумах гуляли сплетни, что роботы-домохозяйки иногда якобы начинают ревновать своих владельцев. Тогда жизнь человека превращается в кошмар. Рассказывали, например, как некоторые железные женщины понижали в крови владельцев уровень тестостерона, чтобы не гулял налево.
Технологически здесь не было ничего невозможного: электронный мозг легко мог это сделать через медицинские чипы, введенные или вживленные в человека. Каждый так или иначе ими пользуется. Правда, Март в россказни не верил: эти истории больше напоминали городские легенды, кои гуляли во все века.
Для того чтобы машина начала ревновать, ей нужна живая душа, наподобие человеческой. А роботы-андроиды – всего лишь искусственные тела, управляемые бездушным набором программ.
Тем не менее завести домашнего робота с интимной функцией во многом означало остепениться. Вроде бы чистые условности: какие могут быть обязательства перед машиной? Однако многие мужчины рассказывали, как неловко себя чувствовали под взглядом хозяйки, когда заваливались домой с толпой резиновых шалав.
Пусть она бесчувственный автомат и ничего не понимает, но ты-то – ты-то человек!
Конечно, были мужчины, которых это не трогало. Для них что переспать с роботом, что включить настольную лампу – было все одно. Март к таким не относился. Его душа была тонко чувствующей, не чугунной.
Поэтому он долгое время опасался заводить постоянную модель. Не хотел привязываться к чему-то.
Однако с годами ему начало чего-то не хватать. У жизни появился странный пластмассовый привкус, будто сидишь на искусственной пище.
В уютный и послушный дом проникала тоска. Марту стало скучно возвращаться домой даже в компании резиновых развратниц («резиновые», «железные», «полимерные», «силиконовые», «синты» и т.д. – это все были эпитеты женщин-андроидов).