Машина знаний
Шрифт:
— Я не знаю, — ответил я. — А как это происходит?
— Нервные клетки вашего мозга, нейроны, уже содержат представления о Земле и о круге, — объяснил он. — Постоянное повторение фразы «Земля круглая» устанавливает связь между двумя группами нейронов, постепенно снижая сопротивление в синапсах нейронных контактов. Таким образом, когда в будущем вы подумаете о Земле, мысленный импульс пронесётся по этому пути с низким сопротивлением к определённым нейронам, содержащим понятие «круглая».
Будучи электриком, я смутно понимал то, что он говорил.
— Значит вот как это происходит? — сказал я. —
Картер быстро кивнул.
— Длительное изучение и постоянное повторение формируют нейронные пути, необходимые для запоминания. Но предположим, что, подавая крошечный электронный импульс извне, вы могли бы искусственно установить путь с низким сопротивлением между этими двумя группами нейронов?
Это я тоже понял.
— Тогда я бы знал, что Земля круглая, не утруждая себя обучением?
— В этом-то и заключается идея, — сказал Картер. — И это то, над чем доктор Киндлер работал в течение многих лет. Я, конечно же, работал вместе с ним, — поспешно добавил он. — Это открытие в такой же степени моё, как и его.
— Видите ли, — продолжил он, — мы изобрели сканер, способный изменять запутанные нейронные связи мозга с помощью крошечных электронных импульсов, точно так же, как вы можете перематывать катушки генератора. С его помощью мы можем мгновенно настроить любые желаемые нейронные пути, подавая нужные электронные импульсы в нужные точки нейронной сети.
Для усвоения любого тривиального набора фактов требуются тысячи новых нейронных связей в мозге. Например, для изучения такого языка, как санскрит, требуются десятки тысяч. Сканер может мгновенно образовать эти новые нейронные связи в вашем мозгу, проецируя заранее рассчитанный набор электронных импульсов.
— Это возможно? — спросил я.
— Мы доказали, что это возможно! — ответил мне Картер. — Доктор Киндлер знал французский, а я — нет. Сначала сканер просканировал его нейронные структуры, выделил те, что имеют отношение к значениям слов, и записал их на движущуюся ленту. Затем мы прокрутили ленту назад, перевернув сканер, чтобы он повторил последовательность электронных импульсов в моём собственном мозгу. Это заняло десять минут. По истечении этого времени я уже в совершенстве владел французским!
Это было трудновато переварить.
— То есть вам не пришлось его учить или что-то в этом роде? — удивился я. — Вы просто узнали его, ни с того ни с сего?
— Точно, — сказал Картер. — Я вижу, что вы смотрите на меня с недоверием. Я могу доказать это, использовав на вас ту же самую ленту.
Он схватил большой металлический колпак, присоединённый к машине множеством кабелей, и нахлобучил его мне на голову.
Я попытался протестовать. Мне не понравилась сама идея, что кто-то решил подурачиться с моим разумом. Но Картер включил аппарат прежде, чем я успел его остановить.
Раздалось жужжание, и внутри аппарата начала разматываться лента. Я не почувствовал ничего, кроме странного покалывания в голове. Через несколько минут жужжание прекратилось, покалывание прекратилось тоже.
Картер снял с меня металлический колпак и посмотрел на меня.
— Я не чувствую никакой разницы, — заявил я ему.
— Vous savez le francais maintenant? [1] —
— Oui, parfaitement, [2] — выпалил я в ответ. — Mais… [3]
1
Теперь вы знаете французский? — фр.
2
Да, совершенно верно — фр.
3
Но… — фр.
Я замолчал и вытаращился на него.
— Ну и ну, это сработало! Я действительно знаю французский, вот так просто!
Я действительно знал и мог говорить на нём так же легко, как на английском. А ведь до этого я не знал ни слова. Это поразило меня.
— Теперь вы мне верите? — спросил Картер.
— Ещё бы! — только и смог вымолвить я. — Но я всё ещё не понимаю, как на этом можно заработать миллионы.
— Подумайте! — сказал он. — Студенту требуется четыре года и несколько тысяч долларов, чтобы получить университетское образование. Захочет ли он получить его на кассетах за несколько сотен долларов?
Открывающиеся перспективы поразили меня.
— Скажем, каждый год найдутся миллионы студентов, желающих получить образование!
— А ведь студенты колледжей — это лишь малая часть рынка, — отметил Картер. — Каждый захотел бы узнать больше, чем он знает на самом деле. Каждый захотел бы знать высшую математику, латынь, архитектуру или сотни других предметов. Люди не изучают их, потому что на их освоение уйдёт слишком много времени и труда. Но если они смогут просто купить их?
— Да ведь рынок безграничен! — воскликнул я. — Сколько разных предметов можно вложить в мозг человека с помощью этой штуки?
Картер объяснил, что существует предел.
— Количество потенциальных нейронных путей в каждом мозге ограничено. Мы обнаружили, что у среднего человека есть нейронный индекс, позволяющий ему усвоить из кассет эквивалент докторской степени, но не более того.
Он быстро добавил:
— Но даже в этом случае есть возможность перезаписи. Сканер может стереть новые знания из мозга с помощью нейтрализующего электронного импульса, после чего студент сможет изучить совершенно новые предметы.
И тут я увидел свой шанс и ухватился за него.
— Вы можете рассчитывать на меня! — сказал я ему. — Но имейте в виду, что, если я вложу деньги в производство устройства, то хочу получить одну треть от прибыли.
— Одну треть? — спросил несколько озадаченный Картер.
— Конечно, треть мне, треть вам и треть доку Киндлеру, — объяснил я ему.
— А, конечно, — поспешно согласился Картер. — Я передам долю доктора Киндлера в доверительное управление. Но, как вы понимаете, нам лучше вообще не упоминать его имя при разработке этого проекта. Люди будут относиться к аппарату с предубеждением, если узнают, что один из соавторов, разработавший метода, лежащий в основе машины, в настоящее время пребывает в состоянии психического расстройства.