Маска Черного Тюльпана
Шрифт:
У Генриетты имелись личные причины желать встречи с маркизой.
Коротая время перед развлечениями сегодняшнего вечера, Генриетта вдруг подумала: если за ней и Майлзом проследил шпион, вполне разумно предположить, что он один из тех, кто в последнее время стал оказывать им много внимания.
У Генриетты мелькнула мысль, что по-настоящему талантливый шпион постарался бы не оказывать пристального внимания своей добыче, но девушка быстро отбросила ее как бесполезную. Даже если это и правда, что с того? Тщательный поиск среди людей, которые в последнее время не выделяли ее, являлся бессмысленной задачей, возлагаемой на героинь волшебных сказок. Но у них были хотя бы волшебницы крестные, помогавшие
Кто-кто, а маркиза не делала секрета из своего интереса к Майлзу: она преследовала его при каждом удобном случае.
Разумеется, существовала небольшая проблема — из-за революции маркиза все потеряла и ничего не приобрела. Об этом она поведала в фаэтоне. Дома, картины, одежду… и мужа. В память о нем маркиза все еще одевалась в темные, траурные тона, но у Генриетты зародилось неблагородное подозрение, что выбор гардероба диктовался не любовью к мужу, просто маркиза знала — эти цвета идут ей больше пастельных. Любовь не завоевала бы верности маркизы, а замок в долине Луары, увешанная работами Ван Дейка стена и фамильные драгоценности, конечно, могли это сделать.
Вот незадача. Генриетте так страстно хотелось, чтобы маркиза оказалась причастной к чему-то страшно незаконному.
Если только… Генриетта просияла. Если только маркиза не пошла на соглашение с французским правительством, и тогда она сохраняла свои драгоценности и замок в обмен на небольшую измену родине. Малоубедительная теория, но пока ничего лучше Генриетта придумать не могла. За маркизой придется приглядывать. Ради блага Англии, конечно.
Перед самым уходом из дома Генриетта написала Джейн коротенькое письмо с просьбой узнать о прошлом маркизы. Чувствовала она себя очень даже глупо, прибегая к ресурсам Розовой Гвоздики в деле, которое скорее всего является личной антипатией, однако… на всякий случай.
Но Генриетта всего лишь раз заметила этим вечером маркизу, чье поведение не внушало никаких подозрений. Она оделась Изабеллой Испанской [35] и закуталась в изысканную испанскую мантилью, но сквозь волны кружев Генриетта различила блеск иссиня-черных волос, которые, как и нарочитая грациозность движений, безошибочно выдали их обладательницу. Маркиза увлеченно беседовала с лордом Питером Иннесом, шалопаем вторым сыном, который возвел себя в звание близкого друга принца Уэльского с помощью безудержного пьянства, азартных игр и (хотя Генриетте и не полагалось знать такие вещи) распутства. Как ни старалась, ничего зловещего в их разговоре Генриетта увидеть не смогла. Разговор следовало счесть неразумным, если маркиза стремилась восполнить свою казну с помощью выгодного замужества — близкие друзья принца не имели склонности к женитьбе, а состояние их казны не выдерживало никакой критики, — но не предательским.
35
Изабелла (1451–1504) — королева Кастилии с 1474 г., супруга испанского короля Фердинанда; оказала помощь Колумбу.
И все равно Генриетта на всякий случай не упускала из виду черную кружевную мантилью.
Не встречалась еще Генриетта и с хозяином. Лорда Вона девушка тоже внесла в свой короткий список подозреваемых. Его внимание к ней казалось неожиданным и неотступным. Накануне, на балу у Мидлторпов, он принес ей шампанского, а лорда Вона Генриетта считала человеком, редко кому-нибудь что-нибудь приносящим без особой на то причины. Генриетта просто не знала, имели его причины амурный характер или какой другой. Она не обманывалась на свой счет, воображая себя женщиной, из-за которой мужчины не теряют головы, но лорд Вон находился
С другой стороны, он остановил на ней свой усиленный лорнетом взгляд только когда заговорили об эскападах Ричарда.
— Леди Генриетта! Вы почтили меня своим присутствием.
Несомненно, есть что-то в старой поговорке о том, что подумай, мол, о нечистом, так он и явится; Генриетта едва не споткнулась о подол своего платья, когда перед ней возник предмет ее размышлений.
Стремясь скрыть смущение, она присела в реверансе. Широкие юбки сложились, и девушка с трудом справилась с непривычным сочетанием обручей и неустойчивых каблуков.
— Добрый вечер, лорд Вон.
— Ну что вы, леди Генриетта, — вкрадчиво промолвил Вон. — На маскараде никаких имен.
— Значит, мне следовало назвать вас синьором Макиавелли?
В густо-черном атласном дублете Вон смотрелся вельможей эпохи Возрождения. Полосы серебристой тесьмы украшали рукава, а целая стая извивающихся морских змей на полах дублета и вырезе искала, казалось, корабль, который можно было бы покинуть. На шее у графа висела тяжелая золотая цепь, какие носили важные деятели на портретах елизаветинской эпохи. Подвеской на ней служила не государственная печать, а сокол с рубиновыми глазами.
Лорд Вон засмеялся, рубиновые глаза сокола сверкнули вместе с движением груди.
— Вы хвалите мою проницательность или порицаете мои моральные устои?
Слова попали почти не в бровь, а в глаз. Генриетте стало неуютно.
— Ни то ни другое. Я просто угадывала, опираясь на эпоху.
— И первым вам пришло на ум имя Макиавелли? — Вон вскинул бровь. — Интересно мыслите, леди Генриетта.
Он заигрывает с ней или забрасывает наживку?
— Зато далеко не такой проницательный взгляд, как у вас, — поспешно извернулась Генриетта. — На меня произвело большое впечатление, что вы узнали меня под маской после столь поверхностного знакомства.
Лорд Вон поклонился.
— Разве под маской можно скрыть красоту?
— Маска, — прозаически проговорила Генриетта, опуская свою, — часто создает самую лучшую иллюзию красоты там, где ее нет вовсе.
— Только для тех, кому требуется подобная уловка. — Лорд Вон согнул руку, и Генриетте, попавшей в ловушку вежливых манер, ничего не оставалось, как опереться на нее. — По-моему, я обещал вам мистических существ.
— Драконов, если быть точнее, — согласилась Генриетта, торопливо оценивая свое положение. Ее близость к лорду Вону, хотя и невольная, могла все же оказаться полезной. Если бы она сумела задать ему подходящие наводящие вопросы — подходящие ненавязчивые наводящие вопросы, — то смогла бы вытянуть из него достаточно, чтобы определить, стал он предателем за годы своего пребывания за границей или нет. Небрежное упоминание о недавней поездке во Францию, например, или чрезмерно близкое знакомство с делами при дворе Бонапарта.
Вон размеренным шагом шел сквозь маскарадную толпу, ведя Генриетту и раскланиваясь по пути со знакомыми. Впервые Генриетта благословляла широкие юбки, о которые она постоянно спотыкалась, из-за которых застревала в дверях и мысленно обрекла себя на муки на весь вечер. Юбки, причинявшие страшные неудобства, держали лорда Вона на безопасном расстоянии, пока они шли, на придворный манер соединив руки над разделявшим их пространством, — пальцы девушки легко покоились на вытянутой руке кавалера.