Маска Черного Тюльпана
Шрифт:
«Уверяю тебя, моя дражайшая Генриетта, что это самый ужасный из всех романов; я никогда не читала ничего ужаснее. Он очень, очень ужасный».
Генриетте не требовалась шифровальная книжка, чтобы понять важность этих строк.
Присутствие в Лондоне французских шпионов не являлось чем-то шокирующим — город был наводнен ими. Только на позапрошлой неделе газеты громко оповестили о поимке группы французских шпионов, маскировавшихся под торговцев галстуками.
Во время одной из своих последних акций под именем Пурпурная Горечавка Ричард уничтожил значительную
Этот же шпион, безусловно, представлял собой нечто особенное.
Пока Генриетта сидела со скомканным письмом на коленях, ей в голову пришла одна мысль, от которой на губах девушки заиграла легкая улыбка, а в светло-карих глазах зажглись озорные искорки. А что, если… Нет, покачала головой Генриетта, ей не следует.
Но что, если…
Мысль толкалась и тыкалась с настойчивостью голодного хорька. Генриетта мечтательно уставилась в пространство. И широко улыбнулась.
А что, если она сама изобличит этого самого ужасного шпиона?
Генриетта прилегла на подлокотник диванчика, положив подбородок на руку. Что плохого в лишней паре глаз и ушей преданного делу человека? Она же не станет делать глупости — например утаивать сведения от военного министерства и в одиночку выполнять это задание. Генриетта, большая поклонница чувствительных романов, всегда испытывала живейшее презрение к тем безмозглым героиням, которые отказывались идти к официальным властям, настаивали на сокрытии жизненно важной информации, пока злодей уже не шалея за ними по катакомбам до края утеса, о который разбивались бушующие волны.
Нет, Генриетта поступит в точности как просит Джейн и доставит расшифрованное письмо Уикхему из военного министерства через свою связную в галантерейном магазине на Бонд-стрит. Ведь задача заключается в том, чтобы как можно быстрее арестовать этого человека, кто бы он ни был, а Генриетта знала, что у военного министерства гораздо больше возможностей по сравнению с ней, хотя бы и сестрой шпиона.
И все равно: как было бы здорово, если б она нашла шпиона первой! Тогда некоторые — некоторые по фамилии Селвик, если быть точной, — сполна наслушаются «я же вам говорила».
Одно маленькое облачко бросало тень на сияющий пейзаж ее мечты. Генриетта ни малейшего представления не имела, как ловить шпионов. В отличие от ее невестки Амели Генриетта провела отроческие годы за игрой в куклы и чтением романов, а не за поиском кратчайшего пути до Кале, когда от Парижа за тобой гонится французская полиция, или постижением науки превращения в сварливую старую торговку луком.
Так это же мысль! Если кто и знает, как с максимальным артистизмом выследить самого беспощадного французского шпиона, это Амели. По возвращении из Франции Амели и Ричард,
Что может быть лучше совета специалистов, беззаботно подумала Генриетта и, отбросив письмо и шифровальную книжку, устремилась в другой конец комнаты к письменному столу. Повернув ключ, она опустила крышку с излишне громким стуком и рывком придвинула маленький желтый стул, с воодушевлением обмакнула перо в чернильницу.
«Дражайшая Амели,
В конце концов, думала, прилежно строча, Генриетта, она ведь оказывает военному министерству любезность, обеспечивая его лишним бесплатным агентом. Одному Богу известно, кого может завербовать военное министерство, если пустить дело на самотек.
Глава третья
Утренний визит: консультация с агентом в военном министерстве.
— Вы посылали за мной?
Достопочтенный Майлз Доррингтон, наследник виконта Лоринга и известный городской повеса, просунул голову в дверь кабинета Уильяма Уикхема.
— А, Доррингтон. — Не отрываясь от груды документов, которые просматривал, Уикхем жестом пригласил молодого человека сесть по другую сторону загроможденного стола. — Я как раз хотел вас видеть.
Майлз воздержался от замечания, что записка со словами «Приходите немедленно» радикально повышает вероятность встречи с кем-нибудь. Такие замечания начальнику английской разведки просто не делают.
Высокий Майлз ухитрился пристроиться в маленьком кресле, на которое указал Уикхем, положив перчатки и шляпу на колено и вытянув длинные ноги, насколько позволяло крохотное кресло. Он подождал, пока Уикхем закончит писать, присыплет письмо песком и сложит его, а затем беззаботно произнес:
— Доброе утро, сэр.
Уикхем кивнул в ответ.
— Один момент, Доррингтон.
Подержав над свечой пластинку воска, он умело уронил несколько капель красного воска на сложенную бумагу, ловко запечатал личной печатью. Быстро подойдя к двери, Уикхем передал письмо дожидавшемуся дежурному и негромко сказал ему несколько слов. Майлз уловил только «завтра к полудню».
Вернувшись к письменному столу, Уикхем извлек из упорядоченного хаоса несколько листков, не показывая их Майлзу. Молодой человек поборол искушение вытянуть шею, чтобы прочесть верхнюю страницу.
— Надеюсь, я пришел в удачный момент, — бросил пробный камень Майлз, не сводя глаз с бумаги. Она, к несчастью, была хорошего качества; несмотря на горевшую рядом свечу, прочесть сквозь пламя не представлялось возможным, даже если бы Майлз когда-нибудь и овладел искусством читать задом наперед, непостижимым для него теперь.
Уикхем бросил на Майлз слегка сардонический взгляд поверх страницы.
— С тех пор как французы сошли с ума, удачного времени нет. А оно неуклонно делается все хуже.